— Больше некому, — резюмировал Андрес, явно раздумывая над сложившейся ситуацией. — Вихрь был черный — это раз. Неуправляемый — два, — нервно перебила, отказываясь выслушивать чужие рассуждения.
— С чего ты взял, что природной стихией не управляли? Может быть, события происходили по чьему-то изощренному сценарию.
— А ты права, — громкий хохот. — Нас не спроста волтузили по кустам и верхушкам деревьев, прежде чем вынести в этот оазис. Подальше от ворогов лютых. А все для чего? Правильно. Это делалось лишь с одной целью — ослабить и без того полуживых несчастных нас, чтобы потом добить без свидетелей — довольный смех начинал раздражать. — Народ перепугали, частично по головам потоптались и только после этого в другое место переместились. Вихрь последовал за носителем дара и только после этого исчез.
— Ладно, пора выбираться, — гордо произнесла я, стараясь больше не заострять внимание на произошедшем. Нет, не смирилась и не согласилась, просто предприняла попытку для тактического отступления. Но настырный маг не собирался оставлять меня в покое. Кстати, на мой взгляд, его предположение не лишено смысла.
— Тенька, ты согласна со мной?
— А не пойти ли тебе, дорогой хозяин, в поле. Или лесом, — нервы определенно пошатывались.
— Мы снова на "ты"? — ради этой фразы маг приподнял свою филейную часть и красноречиво на меня поглядывал. Добить его в этот момент показалось кощунством. Израненное тело и так немного пугало. Но желание отомстить никуда не делось. А, значит, правильно, отомстим в более подходящий момент. Лежачих не бьют, да и инвалидов, наверное, тоже. Вот подлечим, отмоем…
Губы растянулись в злой улыбке, обнажая кончики клыков. Я очаровашка — знаю. Настоятельнице приюта старой бабушке Авдотьи мой вид казался донельзя смиренным и одухотворенным. Бешеный огонь в глазах она предпочитала не замечать. А вот Андрес сразу заподозрил неладное. Нахмурился, приподнял израненное тело с зеленой травки-муравки и аккуратно подошел ко мне.
— Красивая улыбка, — озадаченно произнес и положил руки на талию злющей тени. "Улыбаемся и машем. Добью хозяина — пристроят в подземные казематы. О, духи, какой грех на душу" — мысли сменяли одна другую, разлетаясь как множество разноцветных бабочек. Стоп, Таная, приди в себя и скажи что-нибудь приятное или, на худой конец, льстивое. Обычно такие приемы хорошо затуманивают мозг.
— Не только улыбка, — выдавила из себя, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы. Этот пронзительный взгляд не давал покоя, медленно, но верно выворачивая душу на изнанку. Желание побить хозяина испарилось и медленно сменилось теплым тягучим чувством, происхождение которого стало для меня загадкой. В груди разливалось странное, незнакомое томление, а тело нагревалось до температуры раскаленной чугунной сковороды. Щеки и ушки пылали, окрашиваясь в бордовый цвет. Наверное, это гордость — я же как никак спасительница.