Или как гнездо белки, из которого можно попасть прямиком в ад… Там, где ее поджидает Великий Белк…
Юлия очнулась, как будто кто-то перемкнул выключатель и время сна завершилось. В комнате царил приятный полумрак, а из «окна», которое в действительности было экраном, лился приглушенный солнечный свет.
Все вокруг было фальшивое, все было неправдой — как и она сама?
Юлия едва успела подняться с постели, как дверь раскрылась, и появилась незнакомая медсестра, с милой улыбкой провозгласившая:
— Доброе утро! Вот ваши таблеточки, а потом и завтрак…
Юлия с отвращением проглотила разноцветные пилюли, думая о том, что сказала та, другая, медсестра, с кулоном-белочкой. Эти таблетки нацелены на то, чтобы превратить ее в «овощ».
Не проглотить таблетки было невозможно — Юлия спрятала одну под язык, а другую за щеку, однако медсестра, осматривая ее ротовую полость, качнула головой:
— Вот вам водичка, сполосните рот…
Юлия повиновалась, чувствуя, как ненавистные таблетки, едва не застряв в гортани, проскользнули в желудок. Было бы занятно, если бы она подавилась и, подобно Васечке, умерла от удушья…
И о чем она только думает — как смерть может быть занятной? Хотя что взять с того, кто убил десятка два, если не три, человек, в основном детишек…
Подали завтрак, который Юлия проглотила без всякого желания. Затем появился доктор Черных, который начал проводить с ней ментальные упражнения, как он это именовал, хотя Юлия никак не могла понять, чего он от нее добивался. Впрочем, она ощущала в голове небывалую пустоту и какую-то непонятную, вселенскую лень — неужели это таблетки начали действовать и скоро она вообще ничего не будет чувствовать?
Юлия приказала себе взбодриться, но вдруг поняла, что ей все равно. И то, что с ней произошло, и то, что происходит сейчас, и то, что произойдет в будущем. А воркующий голос доктора Черных, заполнивший не только палату, но, казалось, и ее пустую черепную коробку, твердил и твердил:
— Ваше паразитарное «я», Юлечка, очень опасно. Вы — Великий Белк, Великий Белк, Великий Белк…
В-Б, В-Б, В-Б…
Юлия потеряла счет времени и не могла сказать, как долго продолжались эти ментальные упражнения, которые более походили на пытку. Может, полчаса, может, два часа, может, пять лет…
Доктор, потрепав ее по щеке, заявил, что она «явно прогрессирует», причем замечание было сделано каким-то издевательским тоном, а затем ей снова дали таблетки — после чего последовал обед.
Когда ее привезли в палату после вечерней прогулки в парке, то там ее поджидала знакомая медсестра — та самая, с кулоном-белочкой. Склонившись над Юлией, она, подготавливая ее предплечье к инъекции, тихо произнесла: