То есть покойным мужем Юлии Глебом Великим.
— И ведь если на то пошло — ты ведь, если бы могла, повернула бы все вспять?
Юлия молча кивнула, уставившись на стоявшую перед ней пустую тарелку.
Если бы могла… Но в этом-то и дело: она не могла!
Однако Роман был прав: резонанс на опубликованное в респектабельном издании интервью был огромный. И далеко не всегда позитивный. Однако она не могла рассчитывать, что о совершенном ею убийстве можно просто забыть.
Хотя с точки зрения закона никакого убийства и не было: смерть ее брата Васютки, имевшая место двадцать лет назад, была изначально квалифицирована как несчастный случай, и повода для расследования, даже с учетом признания Юлии, правоохранительные органы не видели.
— Ты теперь у нас героиня! — произнес Роман, а Юлия устало заметила:
— Меня это утомляет. Потому что все хотят знать — что это значит быть женой опасного преступника, на совести которого множество жертв…
Действительно — что это значит?
Она пыталась разобраться в себе, однако особо пока не продвинулась. Несмотря на свое предубеждение, вполне понятное, Юлия согласилась обратиться к помощи психолога — на этот раз женщины, известной профессорши. Однако им так было ясно — история с Великим Белком навсегда оставит след в ее душе.
И психике.
Профессорша объяснила ей, что сны с бункером были не кошмаром, а, наоборот, ее личной крепостью, своего рода защитной реакцией ее подсознания на попытку вложить ей в голову поддельные воспоминания или стереть реальные. И что Квазимодо был ей не враг и не тюремщик, а друг и защитник. И что Великий Белк, постоянно пытавшийся вторгнуться в этот замкнутый тихий мирок извне, был проекцией ее страхов и смутных подозрений и отголосков заглушаемых сильными медикаментами воспоминаний, ей самой не понятных, в отношении Романа.
То есть Глеба.
Поэтому и образ Квазимодо — из мюзикла, на котором она познакомилась с Романом, то есть Глебом, стал образом защитника. Во сне она боялась, как бы Квазимодо не подсыпал ей чего-то в напитки. В то время как в реальности Роман, то есть Глеб, на протяжении долгих месяцев пичкал ее влиявшими на ее воспоминания сильными медикаментами.
Он же и таскал ее по врачам, нагнетая обстановку — и якобы щадяще презентуя Юлии ужасные, но полностью вымышленные диагнозы светил медицины. Которые якобы сводились к одному: что она — сумасшедшая. И затем, виртуозно играя на пару с доктором Черных в нехитрую игру «добрый коп — злой коп», втемяшивали эту идею ей в сознание.
Ведь Великому Белку она и была нужна такая — сначала сумасшедшая, а потом и