Отскочив, он кинулся к мойке, а Юлия последовала за ним и, следя за тем, как Квазимодо прыгает с места на место, словно намеренно (нет, не словно, а наверняка не без причины!) повернувшись к ней спиной с горбом, твердо сказала:
— Не уводи разговор в сторону. Тут имеется еще одна дверь?
Что-то звякнуло, Квазимодо выпустил из рук стакан, который упал в мойку, однако не разбившись. Дернувшись и повернувшись к Юлии, часто-часто моргая, ее тюремщик засопел:
— Дверь, какая такая дверь?
Понимая, что он юлит и изображает из себя дурачка, хотя на самом деле был далеко не идиотом, Юлия произнесла:
— Думаю, деревянная, темная. С круглой ручкой цвета золота.
Квазимодо затрясся, словно желе, и Юлия поняла, что попала в цель. Значит, дверь не просто имеется, причем именно та, которую она только что описала, но и Квазимодо был прекрасно в курсе, где она.
— Нету тут никакой двери… — затараторил он, а Юлия, уставившись на жерло открытого холодильника, заметила, что он под завязку забит продуктами.
— А это откуда тогда здесь берется? — спросила она и, запустив руку, извлекла палку колбасы. — Оно что, здесь само появилось?
Забрав у нее колбасу, Квазимодо запихал ее обратно в холодильник и ответил:
— Ты же сама сказала, что это здесь все сон. А во сне и не такое бывает…
Опять врет. Юлия чувствовала это каждой порой своего тела. Врет, как пить дать.
— Бывает, — согласилась Юлия, — но ведь в нашем случае это иначе. Ведь так?
Квазимодо дернулся и снова повернулся к ней широкой спиной, делая вид, что занимается хозяйством.
Постучав согнутым пальцем по его горбу, Юлия сказала:
— Так ты покажешь мне, где она располагается?
Не поворачиваясь, Квазимодо глухим, едва ли не плачущим голосом ответил:
— Нету здесь никакой двери. А даже если бы и была, то я не стал бы тебе показывать… Я не могу…
Ага, уже лучше! Теперь он не отрицал наличие двери, и Юлия, взяв великана под локоток, отвела его, не чувствуя ни малейшего сопротивления, от мойки и, поставив в угол, строго сказала:
— Можешь. Я разрешаю тебе. Это же мой сон…
Квазимодо ошарашенно уставился на нее, потому что, вероятно, до нынешнего момента не задумывался о подобных вещах.
— Разрешаешь? — протянул он, а Юлия, кивнув головой, уверенно заявила:
— Да. Разрешаю. Так где она?
Потоптавшись, Квазимодо посмотрел на нее и, сопя, произнес:
— А ты не обманываешь меня? Потому что тебе туда нельзя… Ты должна быть здесь, и только здесь… Тебе ведь здесь хорошо?
Взглянув на него, Юлия произнесла:
— А кто сказал, что я должна быть здесь, и только здесь?
Квазимодо ничего не отвечал, но Юлия и так знала.