Куст бузины прошептал:
— Может быть, что-нибудь изменится.
Кусты зашептались между собой:
— Будем надеяться… может быть… будем надеяться!
И травы на земле тоже неслышно пролепетали:
— Конечно… будем надеяться… если бы они помогли нам, слабым, мы были бы спасены.
— Вся наша жизнь надежда! — строго одернул их тополь.
Гено спал. Когда через несколько часов он проснулся, был уже не день, но еще и не ночь. Он подумал, что спал или слишком много, или совсем мало, и смутился, так как мать и сестра уже поднялись; они, волнуясь, переступали с ноги на ногу. Гено испугался.
— Что происходит?
— Посмотри наверх, — крикнула Гурри.
Ее тихий голос прозвучал так, словно ее что-то очень встревожило.
Гено поднял голову. Но ничего не понял. Иссиня-черные облака грозно спускались с неба почти до самой земли; ему стало не по себе. Он озадаченно опустил голову и подошел к матери.
Фалина пала духом:
— Должно произойти что-то ужасное.
— Нам придется умереть? — не отставал от нее Гено.
— Вполне возможно… — глухо сказала Фалина.
— Почему обязательно умереть? — повторила Гурри. — Как это?
Но ее никто не услышал. У всех перехватило дыхание. В бесшумной напряженной тишине, которая царила вокруг, разразилась буря. Как невидимый великан, обрушилась она на лес, злобно, ожесточенно, подобно дикому зверю. Морским прибоем зашумели кроны деревьев, заворчали, заскрипели, застонали, когда ветер стал их трепать, трясти и хлестать. Оторванные листья кружились вокруг, словно охваченные спешкой или непонятным безумием. Ветви о оглушительным треском или легким вздохом ломались и падали вниз. Маленькие деревья, горестно постанывая, терлись друг о друга. Буря неистовствовала, будто хотела уничтожить лес. Ни одной живой души не было видно.
Гено подумал, что все умерли и теперь он тоже должен умереть. К своему удивлению, он почувствовал, что готов покориться судьбе. Внезапно рядом с ними оказался Бэмби. «Спокойно, дети, — сказал он. — Стой на месте». Фалина, Гено и Гурри молча смотрели на него во все глаза. Он стоял среди неистовствующего урагана, высоко подняв украшенную рогами голову, — вожак-властелин, защитник, утешитель. Дети еще никогда не видели так близко отца. Его голос перекрывал вой бури, страшный шум деревьев и кустарников.
— Сейчас не надо никого бояться, — продолжал он. — Никто не причинит вам зла. Пока буйствует непогода, не разбойничают и не убивают ни лиса, ни ястреб, — никто.
Гурри хотела крикнуть: «Спасибо, дорогой отец», — но она была не в состоянии произнести ни одного слова.
— Прочь от деревьев, — приказал Бэмби, — прочь от тополя, от всего! Держитесь низких зарослей!