Она тщательно пряталась, убегала, когда оказывалась вблизи какого-нибудь короля. Но теперь короли и королевы бродили повсюду. Сколько ни остерегайся все равно можно было неожиданно столкнуться с повелителем. Но никто не обращал на нее внимания, никто не удостоил ее даже взглядом. Никто не замедлил шаг, чтобы посмотреть, кто там удирает.
Гурри осмелела, размечталась и стала менее осторожной. Она перебежала дорогу побежденному королю. Он шел недалеко от нее в плохом настроении, с трудом переставляя ноги. Голова у него раскалывалась от боли. Заметив лань, он снова пришел в ярость и решил выместить на ней злобу. Он пригнул голову и стремглав кинулся навстречу Гурри.
Гурри в ужасе помчалась прочь и, вспомнив заячьи повадки, делала одну петлю за другой; ей казалось, что все кончено. В безотчетном страхе поклялась она впредь не забывать советы отца и наставления матери. Олень, впрочем, очень скоро перестал ее преследовать. Он побежал дальше на луг и по дороге стал грозно трубить.
Со стороны прогалины, откуда его выставили, прогремел в ответ предостерегающий рев оленя-хозяина.
Внезапно зашумели «сторожа»:
— Опасность!
Заверещали сороки. Громко закричали сойки. Белочка прыгала с ветки на ветку и цокала. Олень с обломанным рогом ни на что не обращал внимания и, казалось, ничего не слышал. Он шел к лугу, злобно трубил, страстно желая только одного: найти себе подругу или отбить ее у более слабого соперника!
Гурри остановилась. Тревога, поднятая «сторожами», обеспокоила ее. Она сразу поняла, о ком тревожатся «сторожа». О короле, от которого она только что ускользнула. Его страстный рык, его неуклонное движение вперед, несмотря на тревогу, подзадоривали ее, наполняли ее сердце и страхом, и отвагой. Она забыла все: наставления отца и матери, беду, случившуюся с ней, и клятву, которую она дала во время бегства.
На безопасном расстоянии от ревущего короля, стараясь не попасться ему на глаза, прокралась она к опушке леса, где ее никто не мог увидеть, притаилась и стала смотреть на луг.
«Сторожа» вопили что было мочи. Они пытались перекричать ужасный рев. Ничто не помогало. Какая-то сорока вылетела прямо на луг, развернулась и села на самую нижнюю ветку. Она непрерывно и громко кричала. Напрасно.
Теперь на другом краю луга появилась королева, подошла, повернулась боком, ударила землю передней ногой и стала прислушиваться к трубным звукам, которыми ее зазывали. Олень вышел на луг; словно буря, вырвался на открытое место и выждал одну минуту, прежде, чем прокричать:
— Я здесь!
Этой минуты хватило для его погибели. Прогремел выстрел.