Дикие звери редко показывались на глаза. Королям было очень стыдно, ведь они потеряли свои рога. Они ни с кем не разговаривали, словно боялись, что их могут упрекнуть в чем-то нехорошем. Короли уже не были гордецами, при встрече вели себя скромно и миролюбиво. Ночью они бесшумно бродили по лесу.
Короли общались друг с другом. Никто больше не помышлял о соперничестве. Они мирно бродили бок о бок. Королевы гуляли отдельно без каких-либо сокровенных желаний. Некоторые из них поодиночке, только в сопровождении детей. Остальные ходили группой.
Короли и королевы обдирали стволы молодых и средних деревьев. Деревьям это очень вредило. Некоторые из них не могли залечить свои раны. Они высыхали и стояли голыми, в то время как другие весной снова зеленели. Однако, королевских высочеств это мало трогало.
Бэмби не было видно. Он не показывался на глаза всю зиму. Он тоже потерял рога. Правда, несмотря на это, Бэмби ходил с гордо поднятой головой; однако было похоже, что именно гордость повелела ему избегать своих близких и всех остальных, пока он будет ходить без рогов. То тут, то там попадался замерзший заяц или лежавшая в снегу холодная, одеревеневшая лань. Тогда на них садилась стая ворон и через два-три дня от погибших ничего не оставалось.
Белочка, очнувшись от зимней спячки, изредка спускалась с верхушки дерева на землю, искала свои запасы и не могла их найти, после чего снова залезала в свою узкую норку и засыпала. Спячка частично заменяла ей еду.
Всех обитателей леса мало-помалу стало тревожить какое-то зловещее предчувствие. Никто не знал почему, но каждого угнетало беспокойство. В лесу все было по-старому. Никто не трогал фазанов, зайцы или лежали в норах, или самозабвенно играли друг с другом. Они не ощущали всеобщего страха. Но вдруг зайцы бросили свои игры и испуганно залезли обратно в норки. Было неизвестно, откуда и почему возник этот страх, но он день ото дня нарастал и никто не мог с ним ничего поделать. Приятное чувство безопасности во время запрета на охоту исчезло.
— Нет нам покоя, — с грустью говорила Фалина.
Гено молчал, он по-прежнему дрожал.
— Я хочу, чтобы отец был с нами! — вскричала Гурри.
Она всеми силами сопротивлялась страху, который заползал ей в сердце. Напрасно! Гурри растерялась и стала вторить матери:
— Конечно, хоть на какое-то время покой необходим. — Отдохнуть все-таки тоже надо было бы…
— Сколько можно, с нас вполне хватило бы морозов и скудной пищи, — сказала Фалина.
— Еще как хватило бы, — хныкал Гено.
— Холода и нехватка еды мне не мешают, — объяснила Гурри, — если бы можно было жить спокойно, я бы отдохнула несмотря ни на что!