— Ах, это такая старая история! — горячо возразила Гурри. — Я уже давно и думать о ней забыла.
— Мама, может быть Гурри судит обо всем не так строго потому, что она настрадалась много больше, чем Бозо и я вместе взятые? — проговорил Гено.
— Помолчи, — попросила его Гурри, — ради меня, не надо говорить об этом.
— Хорошо, — согласилась Фалина, — но мне жаль, что мы не сказали этого Бозо и Ролле!
— А я рада! — улыбнулась Гурри, — я сожалею только о размолвке.
— Почему? — сказала Фалина, — это расставание, я надеюсь, мы перенесем.
— Перенести можно не только это, а самые разные вещи, — серьезно сказала Гурри, — но когда друзья ссорятся и теряют друг друга, такая ссора представляется мне чем-то вроде несчастья.
— Замена, конечно, найдется! — сказала Фалина.
— Можно было бы найти новых друзей, — возразила Гурри, — новых, не теряя старых. Потеря остается потерей. Понимай это как тебе угодно.
— Спорить с тобой — последнее дело, — Фалина с обожанием смотрела на дочку.
Гено молчал, но думал примерно то же.
Замена Бозо и Лане нашлась быстро. Это Фалина, во всяком случае, напророчила правильно.
Они по-прежнему ходили на луг. Гурри все время утверждала, что это ее луг, против чего ни мать, ни брат не возражали. Несколько раз они встретили Роллу с детьми; эти встречи их не слишком радовали. Обе семьи вели себя так, словно другой не существовало. Но и тем и другим было трудно не замечать друг друга, хотя все делали вид, что это как бы само собой разумеющееся, естественное состояние. Но такое состояние не было ни само собой разумеющимся, ни естественным. Все это понимали, чувствовали, хотя старались не подавать вида.
Особенно нелегко приходилось Гурри. Ей очень хотелось заговорить с Роллой и Ланой; она часто ощущала у Роллы и Ланы и даже у Бозо такую же потребность. Но примирения не произошло. Борьба продолжалась молча, двойная борьба за луг и продолжение отчужденности Враждой это вряд ли можно было назвать. Фалина с детьми отстаивала свое право на луг. Победу своей настойчивостью в сущности, одержала Гурри.
— Мне бы хотелось знать, где они? — сказала Гурри через несколько дней.
— Разве тебе не о чем больше думать? — спокойно возразила Фалина. — Мне это безразлично!
— Надеюсь, с ними ничего не случилось, — встревожилась Гурри.
— Сейчас никому из нас ничего не грозит, — успокоила ее Фалина.
Гено молчал. Его волновало безотчетное чувство, будто бы он был причиной раздора. Он отгонял от себя это чувство, но иногда с ним случались приступы легкого раскаяния. Однажды утром на лугу появились две незнакомые лани, двое таких же юных детей, как Гено и Гурри. На лбу у каждого из них были заметны первые признаки будущих рогов. Они нерешительно подошли поближе, боязливо вздрагивая и на каждом шагу грациозно и робко поднимая тонкие ноги; видно было, что они считают попытку рискованной, но им ужасно хочется с кем-нибудь подружиться. Гурри прыгнула им навстречу и дружески поздоровалась. Следом за ней подошли Гено и Фалина.