Однако Браун, скорее всего, был бандитом, ибо кому ещё может понадобиться этот загадочный стрелок? Холмсон не имел ничего против работы на бандитов, но нельзя было сбрасывать со счетов привычку многих из них расплачиваться не золотом, а свинцом.
Со стороны полиции тоже могли последовать неприятности. Частным детективам королевства запрещено вести расследование параллельно с полицией. Этот запрет регулярно нарушается, но если полицейские разозлятся, запросто могут лишить его лицензии. При его невезучести такой вариант никак нельзя было не учитывать.
Чтобы хоть немного подстраховаться, Холмсон решил заручиться поддержкой полиции. Знакомый полицейский у него был, и не какой-нибудь констебль, а инспектор.
Сняв с подлокотников кресла отпечатки пальцев своего клиента и составив при помощи полицейского художника его фоторобот, Холмсон направился со всем этим в кабинет инспектора Мортона и начал ему рассказывать про визит таинственного мистера Брауна. Это было вопиющим нарушением профессиональной этики частного детектива, но для Холмсона этические вопросы никогда не стояли на первом плане. Вот когда он станет великим детективом, он ни на шаг не отступит от этических требований, а сейчас главным для него было заработать монету-другую и остаться при этом в живых. Однако до конца рассказ Холмсон не довёл. Ему показалось, что Мортон его не слушает.
– Мортон, если тебя эта история не интересует, я обращусь к кому-нибудь другому.
– Прости, задумался. У меня тут, похоже, серийный убийца завёлся. Уже три девочки им изнасилованы и убиты. Если я хоть что-то понимаю в маньяках, чёрта с два он остановится на этой скромной цифре.
– Надо же, какой негодяй! – возмутился Холмсон, которому дела Мортона были абсолютно безразличны, но демонстрировать это именно сейчас было бы крайне недальновидно.
– И не говори. Но вернёмся к твоему делу. Итак, Холмсон, этот тип, которого ты называешь Брауном и который, скорее всего, Брауном не является, нанял тебя, чтобы ты нашёл человека, который присутствовал при той бойне в гостинице, но на глаза полицейским не попал. По крайней мере, тем из них, кто остался в живых, – оказывается, Мортон, несмотря на задумчивость, прекрасно всё и услышал, и понял. – Это всё, или ты хочешь ещё что-то к этому добавить?
– Нет, это, пожалуй, всё. Вот портрет этого Брауна, нарисованный с моих слов полицейским художником, очень похоже нарисовано, кстати сказать, а вот его отпечатки пальцев. У меня сложилось впечатление, что он представляет какой-то из криминальных синдикатов. Зачем им нужен этот стрелок, вполне понятно. Что скажешь, инспектор?