Мир приключений, 1926 № 09 (Соловьев, Никольский) - страница 55
В ту же ночь Вьюжный, забрав ружье, патронташ, деньги, табак и все припасы, ушел из города, распростившись навеки с дорогими его сердцу кокандскими курильнями и игорными притонами…
Обуреваемый такими горькими мыслями, он вздохнул. Э-э-эх! Посидеть бы сейчас в чайхане, в холодке, выкурить чилим[12] анаши[13], а потом, вечерком, в «очко»…
Он даже облизнулся, но чуть не вскрикнул от жгучей боли в губе.
— Фу ты, чорт! Опять губа от жары лопнула. Э-э-эх! Пить-то хочется. А до Дарьи[14] еще версты три…
Вьюжный прищурился и посмотрел на далекую стальную широкую полосу. Было видно, как над Дарьей зной восходит кверху муаровыми струйками и прибрежные скалы кажутся пляшущими в жарком солнечном мареве.
Над рекой встал сплошной зеленой стеной тугай[15], маня в ласковую, прохладную тень.
Вьюжный прибавил шагу, сдвинул на затылок соломенную широкополую шляпу, перевесил на другое плечо двустволку и опять зашагал по направлению к Дарье.
Подойдя к реке, он сбросил с плеч сумки и мешки, бережно положил двустволку, чтоб не засорить песком, спустился к самой воде, лег на живот и стал жадно глотать желтую, хрустящую на зубах, густую от глины, как масло, воду. Когда он почувствовал, что полон водою до самого горла, встал, и уши его вдруг явственно уловили несущийся из тугая крик.
— Вайдо-о-от![16]
Вьюжный насторожился.
— Вайдо-о-от! — еще раз услышал он.
Лихорадочно быстро схватив ружье, он перезарядил его пулями и понесся в тугай, ломая ветки, не обращая внимания, что джида[17] вдребезги разорвала его рубаху и исцарапала все лицо.
Бежать ему пришлось недолго. Скоро он увидел полянку, на которой около чахленького деревца бесился громадный кабан-секач, стараясь клыками подрыть корни дерева. Дерево уже наклонилось на один бок. Наверху, уцепившись за тоненькие веточки, сидел киргиз в рваном халате и спокойно, даже как будто с некоторым интересом, наблюдал за работой кабана и время от времени кричал:
— Вайд-о-от!
Он был уверен, что все равно его никто не услышит, и кричал так, для проформы и очистки совести.
Увидя Вьюжного, киргиз заворочался и заорал:
— Бей его, скорей! Стреляй его!.. Вайд-о-от! Вайд-о-от!
Вьюжный присел на одно колено и, неторопливо прицелившись, спустил правый курок.
Щелк!
— Осечка, чорт побери! — подумал Вьюжный и нажал левый…
Кабан грузно подпрыгнул и, взвизгнув, тяжело бухнулся на бок с раздробленной разрывной пулей головой.
Киргиз стал слезать с дерева.
— Погоди! — крикнул Вьюжный — может он только ранен.