– Как он мог это сделать? Он был твоим родственником?
– Трон Даар-Талааса дается тому, кто может его удержать, – нараспев произнес Кавиан. – Так написано на камнях, на которых он стоит. Так было всегда.
Амая сильнее прижала свою ладонь к груди Кавиана.
– Я не знаю, что это значит, – сказала Амая, не отводя взгляда от Кавиана.
– Если власть на протяжении нескольких поколений принадлежит одной семье, значит, она обрела достаточную мощь.
– Любовник матери не был глупцом. Он знал, что не сможет завладеть троном силой. Армией Даар-Талааса невозможно манипулировать. Воины служат престолу, а не человеку.
Взгляд Кавиана устремился вдаль, суровый и непреклонный. Он отступил, рука Амаи упала, и ей показалось, что никогда еще она не ощущала такой пустоты.
– Он перерезал отцу горло во время ужина, прямо за столом. Затем убил одного за другим моих братьев и двух жен отца, в том числе и мою мать. Потому что даже министр ненавидел то, что она предала мужа, своего короля.
– Почему он пощадил тебя? – глухим голосом произнесла Амая.
Кавиан грустно улыбнулся:
– У моей матери была служанка, которой она не только не доверяла, но и старалась вообще с ней не взаимодействовать. Девушка знала и о любовнике матери, и о его планах. При первых же сигналах тревоги она сбежала, взяв меня с собой, будто я ее ребенок.
Амая тут же поняла, о ком речь.
– Одна из женщин сегодня особенно пристально наблюдала за мной.
– Да, это жена предводителя, – ответил Кавиан. – Тогда она подвергалась большому риску, возвращаясь в отцовский дом одна, без мужа, с ребенком, доказать королевское происхождение которого она не могла. Ей могли не поверить. Она рискнула своей жизнью и честью своей семьи ради меня.
– Но ей поверили.
– Да. – Кавиан всматривался в лицо Амаи. – Здесь живут простые люди, а не аристократы с их коварными планами. Хорошие люди, чтущие старые традиции. Кровь за кровь, Амая. Они вырастили меня, чтобы я отомстил за свою семью, потому что я единственный, кто остался в живых.
Амая молчала. Она думала о мальчике, который потерял все и взамен получил лишь возможность мести здесь, в суровых землях. Ей стало больно, будто Кавиан был небом, давящим на нее, невозможным и далеким, красивым и недосягаемым.
– Мне так жаль, – мягко произнесла Амая. – Это тяжкое бремя для ребенка.
– Ты не поняла меня. – Его глаза были темны. – Я вовсе не жалею о прошлом. О чем мне жалеть?
– Верно… ведь теперь ты король.
– Да.
– Это значит. – Амая вглядывалась в его лицо, но оно напоминало скорее непроницаемую маску. – Кровь за кровь?
– Это значит, что я вырос, – ответил Кавиан почти со злостью. Внутри Амаи все сжалось. Она чувствовала, что теперь их отношения с Кавианом перейдут на совершенно иной уровень. – Это значит, что я посвятил свою жизнь тому, чтобы стать оружием и достичь своей цели. И когда мне представилась возможность, я отомстил, Амая. И помни, если ты ничего больше не знаешь обо мне, единственное, о чем я сожалею, – это о том, что человек, убивший мою семью, мог умереть лишь единожды.