– Я буду помнить об этом, azizty, особенно когда я буду в тебе, а ты будешь молить о долгожданной разрядке. – Кавиан понизил голос, пытаясь сдержать порыв страсти, тем более придворные уже ждали их. – Я буду держать тебя на грани, пока ты не закричишь, а затем я напомню тебе, что у нас нет отношений. Нет отношений – нет оргазма. Это ты имела в виду?
Кавиан слышал ее частое дыхание. Ее взгляд был безумен. Но когда Амая заговорила, голос звучал спокойно и безжизненно.
– Нас ждут в тронном зале.
Кавиан сначала не поверил ее внешнему спокойствию, но затем оценил ее мужество. Она собралась в ответственный момент, когда внутри бушевали страсти. Чем больше она пыталась доказать, что они не подходят друг другу, тем идеальнее она казалась Кавиану.
– Они могут еще немного подождать. – Он вскинул бровь. – Это всего лишь огромная комната с массивным креслом, именуемым троном.
– Именно за этим креслом мне предстоит стоять, – бросила Амая. Она пошла вперед, обходя Кавиана, гордо подняв голову. – Какой замечательный опыт, я уверена. Не могу дождаться.
Он пропустил Амаю вперед, следуя за ней по огромному коридору в публичное крыло дворца, где посреди главного зала стоял трон. К нему подходили его советники, и, лишь когда они вошли в зал и встали на возвышении, он вновь обратил внимание на Амаю.
– Ты стоишь рядом со мной, а не позади меня. – Неизвестно, что подтолкнуло его сказать об этом. Возможно, то, что Амая до сих пор была бледна, или то, что ее губы были плотно сжаты. – Сильный король владеет престолом, Амая, но сильная королева держит в своих руках все королевство. Так говорят поэты.
Что-то мелькнуло в ее взгляде.
– А ты ценитель поэзии? Как-то не очень похоже на человека, который утащил меня из кафе в Канаде.
– Ты вышла из того кафе по собственной воле, – напомнил он ей. – По собственной воле ты отправилась в лагерь в пустыне и так же добровольно пойдешь к алтарю через несколько дней. Моя королева подчиняется мне, потому что она сама выбрала это. Это ее дар. И моя обязанность заслужить этот дар.
Кавиан не мог прочитать по лицу Амаи, что она чувствует, когда стражи в другом конце зала объявили о появлении новых гостей, а также ее матери. Услышав ее имя, Амая окаменела. Она так сильно сжала пальцы, что они побелели.
– Ты боишься своей матери? Почему? – прошептал Кавиан.
Двери в зал открылись, и ответа он не получил. При виде матери Амая вздрогнула, будто на самом деле боялась ее.
Кавиан медленно перевел взгляд на женщину, которая могла вызвать такую реакцию и которая была единственной, кто не боялся его. Елизавета аль-Бакри выглядела именно так, как и на фотографиях. С белокурыми волосами, убранными в высокий пучок, гладким красивым лицом. Она казалась женщиной без возраста. Ее взгляд был неподвижен, несмотря на благодушное выражение лица, движения – легки и изящны. Высокая и худая, она двигалась быстро и уверенно, несмотря на то, что сегодня преодолела путь в пол земного шара. Однако Кавиану сложно было почувствовать к ней доверие.