– Успокойся, – глухо приказал он Амае.
Он почувствовал, как Амая пошевелилась и беззвучно выдохнула.
Елизавета красиво и почтительно поклонилась и в едином движении поднялась, привлекая внимание к своей стройной фигуре. Но большинство змей тоже завораживают, но при этом они остаются столь же ядовитыми.
– Ваше величество, – промурлыкала Елизавета с легким акцентом, с которым, по мнению Кавиана, она пыталась выглядеть экстравагантно. Она перевела взгляд на дочь. – Амая, дорогая. Как давно мы не виделись!
– Ты можешь подойти к ней, – снисходительно произнес Кавиан.
Амая просто пошла навстречу матери, и Кавиан, словно во время битвы, был сосредоточен на каждой детали: эхо шагов в огромном зале, шорох длинных юбок, когда Амая спускалась по лестнице, то, как мать смотрит на дочь. Выражение ее лица по-прежнему оставалось спокойным, но во взгляде застыли холод и расчет.
Дежурное объятие, показательный поцелуй в обе щеки, и Кавиан уже мечтал вышвырнуть эту женщину из зала. Он хотел, чтобы она убрала свои руки от Амаи. Ему потребовались все силы, чтобы подавить этот защитный рефлекс и не воплотить желаемое в жизнь.
– Я так рада, что ты приехала, – тихо сказала Амая.
Кавиан напомнил себе, что это была мать его жены, и Амая действительно была рада встрече. Только поэтому он еще терпел эту женщину во дворце.
– Конечно, я приехала, – мягко ответила Елизавета. Ее голос лезвием скользнул по коже Кавиана. – Где я еще должна быть в день твоей свадьбы?
– Ваши материнские проявления воистину легендарны, – перебил ее Кавиан, внезапно вторгаясь в разговор. – Мир велик, и вы исследовали много его уголков вместе с Амаей. Поразительное образование для принцессы, я уверен.
Елизавета почтительно склонила голову. Амая, пораженная, обернулась на него. Он не мог причинить ей боль.
– Но я приветствую вас в Даар-Талаасе, – продолжил Кавиан. Он дождался, пока мать Амаи поднимет голову, и почти улыбнулся. – Я надеюсь, что вы насладитесь присутствием здесь. Жаль, что оно будет недолгим.
– Он воплощение духа агрессии, не так ли? – спросила Елизавета, когда после долгого дня, наполненного формальными приветствиями и речами, они оказались с Амаей вдвоем. В вопросе матери слышалось неприкрытое осуждение. – Даже для шейха. До меня доходили слухи. Он всегда такой… властный?
Амая была уверена, что «властный» – не то слово, которое хотела произнести ее мать. Они сидели в живописном саду, прилегавшем к гостевым комнатам Елизаветы, перед столиком с чаем и сладостями. Амая положила в рот целое миндальное печенье, так она хотела снять стресс.