—Как поживаете, сэр Конди? — говорит. — Счастлив видеть вас в таком прекрасном здравии. Я зашел узнать, как вы себя чувствуете и не нуждаетесь ли вы здесь в чем-либо?
—Нет, не нуждаюсь ни в чем, мистер Джейсон[65], благодарю вас, — говорит он. Потому как у его чести была своя гордость, и не желал он после всего, что было, одалживаться у моего сына. — Но прошу вас, возьмите стул и присядьте, мистер Джейсон.
Джейсон уселся на сундук, потому как стула там никакого не было, и так сидел довольно долго в полном молчании. Наконец —
—Что слышно в графстве, мистер Джейсон Мак-Квэрк? —говорит сэр Конди, вежливо так, но холодно.
—Ничего, о чем бы вы, насколько я знаю, уже не слышали, сэр Конди. Мне очень грустно было узнать о несчастье с леди Рэкрент.
—Весьма вам признателен, и миледи, несомненно, тоже, — отвечает сэр Конди все так же высокомерно. И снова наступило молчание, особенно тягостное для сына моего Джейсона.
—Сэр Конди, — говорит он наконец, видя, что сэр Конди собирается снова погрузиться в сон, — сэр Конди, вы, конечно, помните, что говорили при мне о небольшой записке, данной вами миледи, относительно пятисот фунтов годовых?
—Совершенно верно, — отвечает сэр Конди, — у меня все это свежо в памяти.
—Но если миледи Рэкрент умрет, тогда и выделять ничего не надобно.
—Безусловно, — говорит сэр Конди.
—Однако нельзя быть уверенным, что миледи Рэкрент не поправится, — говорит Джейсон.
—Совершенно верно, сэр, — говорит мой господин.
—По справедливости вам следует тогда, вероятно, подумать о том, что принесли бы вам эти земли, свободные от попечительства?
—Пятьсот фунтов годовых, — тут и думать нечего, — отвечал сэр Конди.
—Это в том случае, если не будет ни вас, ни опеки. Прошу меня простить, сэр Конди, вы в делах толк знаете, но этот подсчет неверен.
—Весьма возможно, — говорит сэр Конди. — Но, мистер Джейсон, если у вас есть что мне сказать об этом, я был бы вам очень признателен, если бы вы это сейчас и сказали, ибо я ночь спал неважно и не отказался бы поспать еще часок.
—Мне нужно сказать вам всего два слова, и для вас, сэр Конди, они важнее, чем для меня. Вы со мной несколько холодны, как я замечаю, но, надеюсь, вас не обидит то, что я сюда принес.
Тут он вынимает из кармана два длинных свертка и сыплет дождем на кровать золотые гинеи.
—Что это? — говорит сэр Конди. — Давно уж я не...
Но гордость не позволила ему закончить.
—Это все сию же минуту будет вашей законной собственностью, сэр Конди, если только вы пожелаете.
—Только не даром, конечно, — говорит сэр Конди, усмехаясь,— у тебя ведь ничего даром не бывает, Джейсон, уж я-то тебя знаю.