Я задумалась. Предложение было щедрым, очень щедрым. Но с чего начать?
— Расскажи о себе, — попросила я. — Почему тебя все боятся, Айлин? Ты же справедливый и без причины никого не убиваешь…
— Не боишься заблудиться в потёмках моей души? — он улыбнулся. — И все ли ответы готова услышать? Налей мне вина, светлая. Рассказ будет долгим.
Я потянулась за бутылкой. Откровенность Айлина стоила того, чтобы побыть этой ночью личным виночерпием князя. Налила тёмно-бордовой, почти чёрной жидкости в бокал почти до края. Маг сделал небольшой глоток и равнодушно сообщил:
— Из восьми моих фавориток в живых не осталось ни одной. Убил лично. Первую — когда мне было семнадцать. Как минимум, только за это меня уже стоит опасаться. Я в принципе предпочитаю карать провинившихся смертью. Зачем откладывать на завтра, если можно убить сегодня.
— Провинившихся, — подчеркнула я. — Или фавориток ты убивал просто так?
— Многие считают, что просто так, — мужчина поднял бокал, рассматривая вино на свет. — Власть развращает, светлая. «Я так хочу» — вполне достаточная причина для князя, чтобы вынести смертный приговор.
— И других причин не было? — уточнила я.
— Были, — негромко, чуть насмешливо сообщил Айлин. — К примеру, моя первая фаворитка, младшая дочь барона из какого-то захудалого рода, была старше меня на три года. Фрейлина королевы Чаринды, моей мачехи. Красивая, раскрепощённая. Едва появившись при дворе, начала бросать на меня томные взгляды, а поняв, что я заинтересовался, тем же вечером пришла в мои покои в одном плаще и чулках.
— Только не говори, что за это ты её и убил, — хмыкнула я.
— Не за это, — Айлин рассеянно поглаживал меня по ноге. — Элория клялась мне в любви и верности, и знаешь, светлая, я ей поверил. Тем более, я уже тогда был достаточно сильным магом, чтобы со мной считались. А официальными фаворитками обзавелись даже не все старшие кузены. Мы были счастливы ровно два месяца. А потом моя страстная ночная леди радостно сообщила, что выходит замуж за главу судейской гильдии. Я был ей нужен лишь затем, чтобы сделать удачную партию. Фаворитки блистают при дворе, ими интересуются, и Элория сделала на это ставку. Впрочем, великодушно предложила и дальше греть мою постель. Мол, будущий муж стар и почти немощен, и будет не прочь делить супругу с молодым князем. Обычная практика при дворе. Верность никогда не была там в чести.
Он рассказывал об этом спокойно, без сожаления или возмущения. Пожалуй, даже с лёгкой усталостью и снисходительностью, словно вынужден был объяснять общеизвестные истины. Я присматривалась к нему, прислушивалась, как к любимой гитаре, пережившей падение с четвёртого этажа, ловила любое изменение в тоне, пытаясь понять, нет ли фальшивых нот, и не находила их. Ледяное спокойствие князя не было наигранным.