Амвросий и Вербук победили. Юная и восприимчивая Джулия окончательно сдалась, стала невероятно доступна, и они упивались полным обладанием девушкой.
Я же вновь решила сменить место отдыха, ощутив отвращение к частым поблажкам в моем новом меню, покинула чулки Джулии и, revenir a mon mouton[9], точнее, на сочные и сладкие поля сладострастной Беллы.
Я сделала это — et voici resultat![10]
Как-то вечером Белла была в комнате одна и готовилась ко сну. Вербука одолел очередной приступ подагры, которые в последнее время случались все чаще, а отец Амвросии уехал по делам.
Стоя перед зеркалом, она расчесала волосы, сняла платье и надевала через голову chemise de nuit[11]. Невероятно мягкая и прозрачная кожа отразилась в зеркале, когда нижняя юбка нечаянно соскользнула вниз.
Я при этом незаслуженно пострадала: Белла скрутила мне правую ножку и чуть не оторвала длинные усики, пока вертела над головой платье.
Надо сказать, что взору моему открылась красота, способная воспламенить страсть даже в душе монаха или отшельника. Жаль, что никого не было рядом.
Но, думаю, стоит упомянуть кое-что. Возможно, для Беллы еще не все было потеряно. Дело в том, что коварный отец Климент дал себе клятву непременно завладеть прелестями Беллы. Однажды он уже завоевал эту крепость, но ему хотелось повторного штурма. При воспоминании о том, как это случилось, слезы выступали на его маленьких сладострастных глазках, а огромный член восставал.
Клятва Климента звучала так: непременно выебать Беллу. И даже я, скромная блоха, поняла, что он имеет в виду.
И сегодня этому благоприятствовало все. Была темная ночь, лил дождь, Вербук болел и ни на что не годился, а Амвросий отсутствовал. Красавица Белла оставалась в одиночестве. Климент решил сегодня перейти к решительным действиям, поскольку ему все это было известно.
Недавнее происшествие помогло ему получше узнать расположение особняка, а потому в этот раз он направился прямиком к окну Беллы. Как он и ожидал, окно было распахнуто настежь. Климент залез в комнату и укрылся под кроватью.
Дрожа от страсти, наблюдал он за вышеописанной сценой. Белла набросила рубашку себе на голову и предстала перед Климентом полностью обнаженной. Из-под кровати Клименту хорошо было видно все тело прелестницы ниже талии. Попка ее то закрывалась, то раскрывалась, по мере того, как изящная девушка пыталась попасть головой в рубашку.
Глаза святого отца разгорелись при виде нежных полушарий ягодиц, возбуждение достигло пика. Зарычав, будто дикий зверь, Климент проворно и стремительно выбрался из своего убежища, сгреб Беллу в охапку и заткнул ей рот рукой.