– Привет! – сказал я как можно непринужденнее. – Как дела?
– Были бы прекрасно, но с вашим появлением стали великолепно, – своим низким голосом сказала Надежда Колобкова.
Как джентльмен, я должен был ответить, но, посмотрев на ее лицо, только обомлел. Если представляете себе макияж Фредди Меркури в клипе «I’m going slyghtly mad», то это был он: напудренная мучнисто-белая кожа, черные обводы глаз и губы цвета клюквы. Давленой кровавой клюквы, если быть точным, – во влажно поблескивающей нижней губе отчетливо отражались люстра и кухонный гарнитур. Образ дополняли хаотично торчащие волосы a-ля тропический куст. Совершенно ответственно заявляю, что я обомлел от страха. Надежда, видимо, была довольна произведенным эффектом, она улыбнулась и опустила голову, скрывшись в собственных волосах, как мурена в норе. Вся надежда была на Юлю.
– Юль, я ж с вопросом к тебе…
– Кто бы подумал, что просто так, – кокетничал большеголовый пупс.
– У меня зачет по Сандалетину. Он вел же у вас? Говорят, зверь?
– Да какой же он зверь? Он только напускает строгость, а так он любит пословоблудить, но больше всего Кирилл Михайлович любит восхищение и обожание. Ему даже и троечницы сдают, если в нужный момент замереть с выражением на лице: «Какой вы умный».
Как ни крути, но при всех своих странностях в людях Волобуева разбиралась.
– А парням он как ставит? – продолжал я косить под простачка.
Надежда и Юля переглянулись и перевели взгляд на Вику, которая, понятное дело, прислушивалась, хотя и делала вид, что увлечена заботой о чаепитии. Несколько раз рапиры наших с теткой взглядов перекрестились где-то посередине кухни, и снова понеслись молнии и мигающая азбука Морзе.
– Парням нормально ставит, – почти прошептала Надежда. – Но лично у вас, молодой человек, могут быть проблемы.
– Почему? – спросил я, стараясь обращаться к Юле.
– Ну-у-у, Вика же с ним…
С этого момента я уже ничего не видел и не слышал, потому что Надежда зашла со спины и склонилась надо мною так, что ее африканские волосы образовали вокруг меня колпак. Кажется, колпак был звуко- и светонепроницаем.
– Каждый человек – дом с садом вокруг него, – горячо зашептала мне на ухо девушка в гриме мертвого рок-певца. – У меня нет дома, я пришелец. У Вики дом – это рационально устроенный английский house с аккуратным садом для прогулок, а у Сандалетина дом – это сундук с двойным дном. Сверху дом как дом: заходите, гости дорогие. А в подземную часть он пускает только избранных. Вика побывала в подземной части. А платы не внесла. Сандалетин требует платы.