Генералов похищали в Париже (Голдин) - страница 522

.

Что же касается дальнейшей судьбы Наголяна, то в литературе существуют разные мнения. Например, эмигрантский автор П.П. Балакшин утверждал, что после занятия Харбина советскими войсками тот выполнял для советских властей различные поручения коммерческого характера, сочетая их с предпринимательской деятельностью, и вскоре стал владельцем нескольких кинематографов в Харбине. Скончался же он в СССР в 50-е годы. Но по другим данным, Наголян был арестован через несколько лет китайскими коммунистами, утвердившимися в Маньчжурии. Причем это произошло якобы не без одобрения советских органов госбезопасности. После пыток Наголян был казнен, но семья его все же смогла уехать в Бразилию^>{1035}.

Вернувшись же к факту сотрудничества полковника Смирнова с советской разведкой, которое не было принято во внимание, заметим, что это было достаточно распространенным явлением на заключительном этапе и после окончания Второй мировой войны в Европе и Азии. Это объяснялось и отсутствием должного взаимодействия советских спецслужб, органов контрразведки и военной разведки, и другими обстоятельствами, прежде всего накопившейся ненавистью к белогвардейцам еще со времен Гражданской войны. И они, ставшие эмигрантами, считались чуть ли не поголовно пособниками немецких и японских агрессоров.

В августе — сентябре 1945 года в Маньчжурии были арестованы руководители Главного Бюро по Делам Русских Эмигрантов генералы А.П. Бакшеев, Л.Ф. Власьевский, а также руководитель Российского Фашистского Союза К.В. Родзаевский, многие годы активно сотрудничавшие с японцами. Заметим, что генерал-лейтенант Бакшеев, командующий Захинганским корпусом и начальник Захинганского Бюро БРЭМ в Хайларе (в прошлом возглавлявший эту организацию в целом), был ранен в бою с наступавшими советскими войсками, пытаясь организовать им сопротивление. Захвачен был и человек, к которому руководители советской власти и спецслужбы питали особую ненависть, считая его своим наиболее опасным и коварным врагом на Дальнем Востоке, — атаман Г.М. Семёнов. Из руководства ГБРЭМ «повезло» лишь генералу В.А. Кислицину, который умер своей смертью в Харбине в мае 1944 года. Заметим, что против некоторых из указанных лиц (Власьевский, Родзаевский), находившихся вне территории, захваченной советскими войсками, проводились специальные операции по выманиванию, давались обещания прощения и устройства на работу в СССР^>{1036}.

В конце августа 1946 года в Москве состоялся судебный процесс над обвиняемыми, именовавшимися «семёновцами», хотя к числу таковых могли быть формально отнесены лишь сам Семёнов, а также Бакшеев и Власьевский. Помимо вышеназванных лиц на скамье подсудимых оказались также начальник «Монархического Объединения» Восточной Маньчжурии Б.Н. Шептунов, секретарь Родзаевского Л.П. Охотин, советник японской военной разведки в Маньчжурии, бывший министр финансов в Омском правительстве адмирала А.В. Колчака И.А. Михайлов и участник Гражданской войны, князь Н.А. Ухтомский. Судебный процесс, начавшийся 26 августа, широко освещался в советской прессе. Все обвиняемые признали себя виновными, но это не спасло большинство из них. 30 августа в 5 часов 10 минут утра председатель Военной коллегии Верховного суда СССР В.В. Ульрих начал чтение приговора, которое длилось 20 минут. Атаман Семёнов был приговорен к повешению, Бакшеев, Родзаевский, Власьевский, Шептунов и Михайлов — к расстрелу. Приговоры в отношении их были приведены в исполнение 30 августа 1946 года. Ухтомский и Охотин, «учитывая их сравнительно меньшую роль в антисоветской деятельности», были приговорены соответственно к 20 и 15 годам исправительно-трудовых лагерей, и оба умерли там, соответственно, в 1953 и 1948 годах