— Я же сказал, — терпеливо повторил другу, на пару секунд придержав дверь перед тем, как ее закрыть. — Наверху очень внимательно смотрят, как наследники управляются с княжеской вольницей.
Глава 13
Как говорит народная мудрость, если вы платите вашему охраннику мало, то найдётся тот, кто будет платить ему достаточно.
— Доброй ночи, Роман Вениаминович, — постучался я в резную дверь центрального входа университета, заглядывая сквозь толстое стекло узорных окошек внутрь холла.
В приятном полумраке, подсвеченном желтой лампой, справа от входа шевельнулась тень, прозвучали семенящие шаги, а еще через пару секунд дверь отворилась, выпуская приятное тепло в прохладу августовской ночи.
— Максим Михайлович, — искренне обрадовался пожилой смотритель университета, распахивая дверь. — Заходите быстрее! — Осторожно выглянул он наружу и посторонился, пропуская меня внутрь.
В темно-красной жилетке поверх желтоватой рубашки, седой и с массивными очками на носу, от которых тянулась серебристая цепочка к шее, Роман Вениаминович напоминал скорее профессора, чем ночного сторожа. Схожесть объяснялась очевидно — когда-то он действительно вел тут философию, но с достижением пенсионного возраста оказалось, что ставки преподавателя для него больше нет. Зато отыскалось место ночного сторожа, кое-что добавившего к неплохой, в общем-то, пенсии.
Но на мечту, увы, денег все равно не хватало. Хотя кто бы мог подумать, что у стариков остались мечты.
Вот и те, кто ставили смотрителя на эту должность, посчитали его проверенным и досконально понятным — вдовец, трое детей, восемь внуков, идеальный послужной список и никаких амбиций. Поэтому ему доверили ключи, порядок взаимодействия с сигнализацией в главном здании и оставили доживать на этом месте последние дни.
Между тем, страница Романа Вениаминовича в социальных сетях пестрила огромным количеством фотографий самого лиричного свойства — берег моря, небольшое бунгало и одинокий мужской силуэт на пляже с удочкой в руках. Иногда вместо моря была река, а бунгало сменял добротный дом-трехстенка. Но моря там было больше — теплого, светло-синего, подернутого рябью легким ветерком.
Дорогая мечта, на которую с его восьмым десятком лет никак не накопить.
Я мельком повернулся к пустующей парковке, въезды на которую к ночи перегородили цветочными клумбами — чтобы не баловали на машинах под окнами. Никого — разве что утопали в темноте дальние части площади на контрасте с яркостью мощных прожекторов, высвечивающих статный силуэт здания.