— Да здравствует властелин нашей судьбы! Угодно ли тебе следовать за мной, согласно желанию царя, туда, куда я должен отвести тебя?
— Здравствуй и ты! — сказал Бюсси. — Я покорнейший подданный его величества. Пойдемте со мной, Кержан, — прибавил он, обращаясь к своему другу. — Посмотрим, какой нам готовят сюрприз.
Во дворе их ожидала многочисленная свита, среди которой господствовало страшное смятение. Молодые люди вскочили на лошадей; хаджиб сел в свой паланкин; но трудно было восстановить порядок и вновь построить шествие. Выставившись наполовину из носилок, хаджиб размахивал руками и кричал во все горло; но его распоряжения терялись среди криков, топота и ворчания слонов, недовольных соседством лошадей, присутствие которых всегда раздражает их. Наконец порядок восстановился и шествие двинулось.
— Как! — сказал Кержан. — Царские кимвалы, герольды, слоны! Это великолепнее, чем у великого визиря.
— Если бы нужно было торопиться, то это была бы очень стеснительная обстановка, — сказал маркиз, смеясь.
Шествие вступило в узкие, круто подымавшиеся улицы; по обе стороны тянулись белые стены с редкими отверстиями, пересекаемые угловатыми тенями. Иногда дома сдвигались так близко, что слишком объемистые слоны ломали и почти сносили выступавшие из стен резные деревянные балкончики. По временам шествие выходило на прекрасные площади, усаженные тенистыми деревьями и освежаемые фонтанами. Затем потянулись широкие бульвары, окаймленные садами и дворцами.
Герольды, ехавшие впереди, что-то кричали, чего Бюсси не мог расслышать, находясь слишком далеко; но народ, попадавшийся навстречу, в изящных и пестрых костюмах, падал ниц.
— Что с ними такое? — сказал маркиз. — Чего ради они все бросаются на землю?
— Милый мой, вам воздают царские почести, — отвечал Кержан. — Кимвалы играют как для царя, так как Салабет не перестает твердить, что вы — его старший брат; что царь выше всего, но что Бюсси выше царя; что он получил свой трон от вас и своего дяди, Дюплэ, и что он ничего не предпримет без вашего одобрения.
— Примем эти почести во имя Франции; мы трудились только ради ее славы, — сказал Бюсси.
— Конечно, вы можете принять, потому что вполне этого заслужили; и царь хорошо понимает, что его трон держится только вами. Герольды, без сомнения, провозглашают по его приказанию, что к вам должны относиться, как к нему самому.
Шествие достигло площади, окруженной деревьями, в конце которой показался белый мраморный дворец. Он был так обширен и так великолепен, что Бюсси не мог удержать крика восторга. Благородство стиля и изящество размеров придавали этому дворцу невыразимую прелесть. Три этажа галерей возвышались один над другим, образуя нежные тени в маслянистой белизне мрамора. Галереи состояли из колонн и колонок, все более легких по мере того, как они подымались вверх; купола, восьмиугольные башни, стрелки, колоколенки грациозно возвышались над зданием; все было покрыто скульптурными украшениями и резьбой, прозрачной, как кружево.