Привал был устроен под баньяном, этим странным деревом с воздушными корнями, которые, укрепляясь в земле, порождают новые деревья; от них, в свою очередь, спускаются корни, и таким образом возникает дивный, свежий и полный звуков храм, а сквозь его зеленые своды открываются прелестные виды.
На мху были разостланы ковры; вокруг маленьких низких столиков из драгоценного дерева, выложенных перламутром, лежали подушки.
Всадники сошли с лошадей, и рабы прибежали, чтобы их увести.
Потянуло приятным запахом, возбуждающим аппетит, и в глубине баньяна показалась целая толпа двигавшихся слуг. Там были устроены переносные серебряные печки, ледники с запасом снега для щербета; в хрустальных сосудах пенилось теплое молоко; деятельно сбивали масло, варили рис, смешанный с индийским перцем и грудной ягодой, которым начиняли медовые пирожки и всевозможные печенья.
Царица сняла свой хорошенький шлем и прикрепила его к ветке.
— Правда ли, — спросила она у Бюсси, — что на твоей родине женщины и мужчины обедают вместе?
— Правда, — сказал он.
Урваси обратилась к Лиле:
— Ну, так вот что! Сегодня мы подчинимся обычаю нашего гостя.
Принцесса принялась смеяться.
— Что с тобой, злая? — спросила царица с несколько озабоченной улыбкой.
— Я думаю о том знаменитом барашке, фаршированном фисташками, который причинил нам столько хлопот и которого нам нужно теперь отменить, так как нельзя же его подать таким браминам, как мы. Однако, чтоб спасти наши души, мы принесем его в жертву Кали.
— Ах, царица! Как ты меня огорчаешь! — воскликнул Бюсси. — Ты нарушаешь ради меня предписание твоего закона. Я даю обет, если это тебе нравится, питаться только плодами и кореньями.
— Наоборот, тебе следует смеяться над моими предрассудками, — сказала Урваси. — Мудрая ученица Ругунат-Дата доказала мне, что они не имеют никакого основания. Никто не обладает таким знанием священных изречений, как она; она также дала мне прочесть в Ведах, что принято предлагать гостю мед с различным мясом. Спроси Лилу, она тебе расскажет еще тысячу вещей по этому поводу. Когда мудрец Вальмики принимал в своем уединении жен Дазараты, он устроил им огромный пир, на котором подавались дичь и разное мясо. Сам Рама приносил в жертву газелей, в лесу, в месте своего изгнания. Она тебе скажет, что дженасы и буддисты первые запретили употребление мяса. Ты видишь, что наши суеверия заслуживают только насмешки.
— Тем не менее ягненок осужден, — сказала Лила и прибавила на ухо Бюсси: — Значит, она тебя безумно любит, если решилась на такую жертву; но она не могла бы вынести этого и лишилась бы чувств от ужаса при виде этого отвратительного блюда.