Баба Сима замолчала, а Аня, делавшая вид, что совершенно не слушает ее рассказ, повернулась.
— И что дальше?
— А дальше, — улыбнулась баба Сима, — дальше мы поженились. Лет этак через десять-пятнадцать.
Аня просыпалась тяжело, будто выныривала из-под толщи плотной, неподатливой воды, и неведомая сила тянула и тянула назад; тело устало, в висках стучало. Еще не открыв глаза, она почувствовала чье-то присутствие. Кто-то сидел совсем близко, на краю дивана, и ждал, когда она проснется. Она удивилась и неосознанно спросила:
— Это ты?
— Я, — услышала в ответ Алешкин голос и испуганно распахнула глаза.
— Алешка! Как хорошо! Алешка! Давай уедем отсюда. Здесь плохо. Здесь, конечно, тепло, солнышко, море. Но здесь так плохо. И я никого не знаю. И все чужие. Давай уедем отсюда!
Лешка коснулся ладонью ее волос, погладил. Она чуть было не отстранилась.
— Давай уедем, — легко согласился он.
— Правда? — не поверила она.
Он кивнул.
— Я как раз хотел тебе сказать, но не решался. Мне предлагают новую работу. Только очень далеко отсюда.
— Это все равно! Это даже очень хорошо! — она засмеялась. — Уедем побыстрей!
— Уедем.
Богдан стоял неподвижно и наблюдал за счастливой семейкой: жена, муж и маленький ребенок. Они гуляли среди пышных зеленых деревьев. Ну до чего трогательное зрелище!
Иногда он хотел, чтобы его непременно заметили, но сам же предусмотрительно отходил в тень. Он не мог помешать этой идиллии.
Впрочем, конечно, мог, а временами упрямо желал подойти и сказать этому довольному глупому парню… Но что сказать? Что любит его жену? Что не в силах видеть ее рядом с ним? Что она тоже любит его? Но почему же тогда она так беззаботно и счастливо улыбается, гуляя рядом со своим мужем и своей дочкой?
Богдан ушел и вернулся на следующий день, решительный и уверенный в себе, но никого не встретил, никого не нашел, хотя долго ходил по разморенным жарой улицам. Он заглянул даже на пляж, но, увидев нескончаемую череду загорелых людских тел, словно мухами засиженное у берега море, безнадежно усмехнулся и, шаг за шагом повторяя пройденный когда-то маршрут, оказался в пустой, не по-летнему прохладной квартире.
Он подошел к окну, будто захотел выглянуть во двор, но только легко коснулся занавески, так и не решившись ее отдернуть. Даже с высоты пятого этажа он не смог бы увидеть Аню.
Ее не было.
Богдан развернулся, скользя бессмысленным взглядом по попадающимся на глаза предметам, и вдруг заметил на гладкой поверхности стола белый клочок бумаги. Светлый блик пробежал по металлической пластинке ключа. Богдан неторопливо придвинулся к столу, не дотрагиваясь до бумаги, прочитал бегущие по ней строчки.