- Стреляю! - резко предупредил майор, вскинув пистолет.
- Стреляй!.. Я покойник! - закричал шпион и кинулся на майора.
В это время в комнату вбежали Замятин и двое красноармейцев Они с трудом повалили его на пол. Однорукий бился в каком-то бешеном остервенении, выкрикивая непонятные слова.
- Держите его крепче. Это припадок, - сказал майор, пряча пистолет в кобуру.
Несколько минут однорукий продолжал корчиться, затем, обессиленный, затих, весь как-то обмяк и только изредка вздрагивал. Ему расстегнули ворот, дали воды.
- Оставьте его теперь, - приказал майор, когда шпион начал ровно дышать. - Он уснет.
Сон продолжался недолго. Открыв глаза, шпион с недоумением посмотрел вокруг себя и встал как ни в чем не бывало.
- Кажется, у меня был припадок. Плохо… Я считал, что вылечился до конца. Последний припадок у меня был, если не ошибаюсь, в тысяча девятьсот двадцать девятом году.
- Где вы лечились? - спросил обычным тоном майор.
- За границей. Вылечил меня известный германский профессор, и, между прочим, еврей.
- Вам нужно опять к нему обратиться.
- Слушаюсь. В первый же день, как только попаду на тот свет, разыщу непременно. Пускай лечит.
Майор нахмурился и, пристально посмотрев на шпиона, спросил:
- Вы в состоянии идти?
- Да. Куда угодно.
- Товарищ Замятин, перенесите чемоданы в машину, а мы уведем арестованного.
Поздно ночью, во время третьей воздушной тревоги, пришли на подмогу моряки, расквартированные где-то на Карповке. Узнав, что в подвале засыпаны люди, они сменили уставших дружинников.
- Полундра! - выкрикивали два коренастых моряка, переваливая громадную глыбу сцементированных кирпичей.
- А ну, корешок, еще раз… взяли!
Глыба рухнула. Работали без лопат - руками, разбрасывая кирпичи в разные стороны, не обращая внимания на зенитную стрельбу, сыпавшиеся кругом осколки. Под утро добрались до стенки подвала и взялись за ломы. Потные, грязные, в одних тельняшках, они без устали дробили, выворачивали камень, крепко спаянный и слежавшийся от времени.
- Полундра!
Это слово услышали в подвале.
- Краснофлотцы! - крикнул Степка. - Так моряки кричат.
Положение засыпанных было невыносимым. Они уже давно стояли на помосте по колено в холодной воде, а вода все продолжала прибывать. Дышать с каждым часом становилось трудней. Изнурительно-тяжелый, спертый воздух отнимал последние силы. Ноги онемели и, казалось, вот-вот подломятся.
В этот момент булькнули и зашумели падающие в воду камни. Через боковую стену подвала пробился ослепительный луч дневного света.
- Есть! - крикнул кто-то за стеной. В ответ ему вырвался радостный стон засыпанных. Кто-то сказал: