— Откуда тебе известно, кто она? — вырвалось у Атала.
— Откуда известно! — ответила женщина. — Да разве правду утаишь? Ведь всему городу известно, что ты гуд-жар, а…
— Да, я ахирка, — отрезала Лакхи. — Но тебе какое до этого дело!..
Женщина поднялась.
— Боже мой! За что ты осерчала на меня? Я сказала только то, что слышала от других. Держит тебя этот гуджар и пусть держит, живи с ним, нам-то что до этого?
— Я не держу её, баи[175], она — жена мне! Законная жена! Мы с ней совершили обход огня, — ответил Атал.
Женщина устремилась к выходу.
— Вот она, калиюга! Слыханное ли дело, чтобы гуджар и ахирка поженились!
С улицы донёсся конский топот. Атал и Лакхи выглянули наружу и увидели Ман Сингха. Они хотели спрятаться в храме, но Ман Сингх уже заметил их и, соскочив с коня, подошёл к Лакхи.
— Что ты опустила голову, словно преступница? Это ты спасла Нарвар? Или, может, на землю спустилась какая-нибудь богиня?
Лакхи только вздохнула. Перед храмом собралась толпа.
— Что омрачает твою душу?
Лакхи взглянула на раджу и снова потупила взор. В глазах у неё стояли слёзы.
Ман Сингх снял с себя ожерелье из золота и жемчугов.
— Подними голову!
Лакхи повиновалась. Губы у неё дрожали. Слёзы застилали глаза. Раджа надел ей на шею ожерелье, и слезинки, упавшие на жемчужины, засверкали всеми цветами радуги. Закрыв лицо руками, Лакхи разрыдалась. Атал облизал пересохшие от волнения губы.
— Лакхарани, ты ездишь верхом?
Лакхи ничего не ответила. Только покачала головой.
— Тогда поедешь в Гвалиор на слоне, — распорядился Ман Сингх и обратился к Аталу. — Ну, шурин, — хороши вы, нечего сказать, — произнёс он, смеясь. — Удрали, и никому ни слова! Ни с того ни с сего отправились бродяжничать!
Атал не в силах был отвечать: в горле у него пересохло. Он пытался откашляться и всё облизывал губы.
Ман Сингх вдруг вспомнил Бодхана (кстати, Атал ещё раньше подумал о жреце) и помрачнел.
— Вели привести слона, — обратился он к Нихал Сингху.
— Я пойду пешком, — возразила Лакхи прерывающимся от волнения голосом.
Вскоре привели слона. Когда слон, повинуясь погонщику, опустился на колени и к нему приставили лесенку, раджа вдруг спросил:
— А где лестница, которую наты приготовили для тюрок?
— Её сломали, — ответил кто-то.
— Ну, Лакхарани, садись на слона и отправляйся в мой лагерь, — сказал раджа, потом обратился к Аталу: — И ты поезжай с ней.
Лакхи взглянула на свою грязную грубую одежду и на мгновение представила себе пёстрые наряды, которые примеряла как-то раз в Магрони. Ноги отказывались идти, она не могла ступить ни шага.