— Да тебе ведь не привыкать! Разве в лесу не царапали до крови твою кожу колючки, не вонзались в твоё тело шипы?
— Не знаю, умеет ли брат сочинять стихи, но ты у меня, невестка, настоящий поэт! — засмеялась Мриганаяни. — Непременно попрошу раджу, чтобы он и тебе позволил носить на ногах золотые украшения.
— Умоляю, не делай этого! Раджа и так облагодетельствовал нас.
— Ладно, пусть будет по-твоему. Но придёт время, и я увижу на твоих ногах золото! Мне так этого хочется!
— А почему ты до сих пор носишь серебряное хансули?
— Это память о Раи, о тех днях, когда я наслаждалась свободой. Раджа велел мне снять его, но я не повиновалась.
— Серебро на моих ногах тоже память о кастовых установлениях, которых нельзя забывать.
— А раджа говорил, что ачарья Виджая Джангам не признаёт кастовых ограничений.
— Всё это так. Но даже Виджая здесь бессилен. Если бы он по-настоящему восстал против каст, нашлись бы тысячи брахманов, которые раздавили бы его.
В конце аллеи показались служанки. Они несли тёплые накидки. Подойдя к дереву, служанки застыли в почтительной позе.
— Зачем их столько? — досадливо поморщилась Мриганаяни. — Неужели мы сами не захватили бы накидку, если бы в саду было холодно?
— Не сердись: это их обязанность!
— Виджая говорит, что каждый человек должен сам всё делать для себя. Виджая так и поступает. И ещё он говорит, что нашу страну погубили нищие и бездельники.
— Долго будут стоять эти бедняжки под деревом?
— Пусть стоят. Я их не звала.
— А может, они хотят что-нибудь сказать?
— Если и скажут, то два-три слова, а одежды приволокли целую кучу. Я так люблю, когда склоны западных гор бывают окрашены заревом заката. Вот и сегодня я тоже хочу полюбоваться этой дивной картиной. А служанки пусть подождут, пока не зайдёт солнце.
Одна из служанок кашлянула.
— Как не поймёшь ты, что они не дадут тебе насладиться закатом? Отпусти их и тогда восторгайся сколько душе угодно! — посоветовала Лакхи.
— Ты, как всегда, права, невестка! — И Мриганаяни подозвала служанок.
Служанки отдали накидки. Потом одна из них произнесла смиренно:
— Через три часа в приёмном зале состоится выступление Байджу и Виджаи Джангама. Махараджа просит вас пожаловать. Старшая махарани и все другие рани тоже пожалуют.
— Хорошо, — сказала Мриганаяни.
Но служанки не уходили.
— Что ещё?
— Дует студёный ветер. В доме для вашей милости разожгли очаг.
— Как только зайдёт солнце — придём. Теперь всё? — спросила Мриганаяни и, не дождавшись ответа, сказала: — Вы свободны, можете идти!
Когда служанки направились ко дворцу, Мриганаяни закусила губу, а Лакхи прикрыла краем сари рот, будто у неё разболелись зубы. И, только оставшись одни, девушки весело расхохотались.