— Я ведь не ратую за полную отмену кастовых установлений, а лишь говорю, что их надо несколько изменить. Согласны вы со мной?
— Нет, не согласен! Спросите об этом у пандитов.
— Виджая Джангам пандит, но во всём согласен со мной. Поспорили бы с ним!
— Вы ведь знаете, что я только и жду случая! Увидите, как я разобью Виджаю! Он черпает свои принципы из шастры или пураны, созданной совсем недавно, — всего около трёхсот лет назад. К тому же родина её не Каши или Матхура, а страна дравидов![204]
— Да, та самая страна дравидов, которая дала нашему народу таких великих махатм[205], как Шанкарачарья и Рамануджачарья![206] Скажу вам откровенно, знаний ваших я не умаляю, но порой мне кажется, вы рассуждаете, как безумный.
Бодхан затрясся от гнева.
— Ну, что молчите? — холодно спросил Ман Сингх.
— Махараджа восстал против варн, — дрожащим голосом ответил жрец, — поэтому я ни часу больше не останусь в Гвалиоре! Я не хочу жить там, где не почитают веру!
Ман Сингх пришёл в ярость:
— Глупец!
— Так вот как махараджа думает обо мне!
— Да! Именно так!
Бодхан покинул дворец, даже не благословив на прощание раджу. В тот же день жрец отправился в паломничество. Ман Сингха это не огорчило. Он был уверен, что рано или поздно упрямец явится к нему за помощью и защитой.
Обряд бракосочетания совершил Виджая Джангам. На свадьбе Атала и Лакхи было много брахманов, хотя нашлись и такие, которые из-за болезни (вернее, под предлогом болезни) не явились.
Мриганаяни была счастлива: наконец-то Атал и Лакхи по-настоящему совершили обход огня.
Свадьбу праздновали с особой пышностью. Празднества длились не день и не два. Ман Сингх хотел показать народу, что он против кастовых установлений, и, кроме того, раджа знал, что это обрадует Мриганаяни.
Богатые и знатные горожане устраивали в честь Атала и Лакхи угощения, подносили новобрачным подарки.
Мриганаяни тоже решила пригласить молодых к себе, но у неё была особая цель! Она знала, что гости не посмеют отказаться от угощения, которые подаст им Лакхи, и тем самым признают её касту столь же высокой, как и свою, а следовательно, и брак их с Аталом.
Но Суманмохини решительно воспротивилась, заявив, что она, как старшая рани, первой должна устроить угощение. Мриганаяни пришлось смириться.
Во время угощения у старшей рани мужчины, согласно обычаю, находились в одной комнате, а женщины в другой.
Когда блюда с едой были поданы, Суманмохини стала всех угощать.
Мриганаяни улыбнулась:
— Махарани-джи, — сказала она мягко и вкрадчиво, — по нашему обычаю угощать всех должна новобрачная.