– Недосуг мне тут с тобой перешучиваться. Дела ждут, – буркнула Ника.
– Ну-ну, – хмыкнул высокий.
И фигура в капюшоне в окружении хищных и гибких девиц растворилась во мраке, словно и не было никого.
– А кто это? – спросила Муся немного погодя.
– Страшный человек. Я на каждую встречу с ним иду, как на последнюю.
– Да кто же он?
– Лефорт[2], – нехотя ответила Ника. – Он, конечно, дешевый позер, да только убить ему – раз плюнуть. Даже самому мараться не надо – девок своих натравит. – Ника поправляла ремень, у нее тряслись руки. – Я одно время на него работала, потом ушла, не смогла, а он все к себе меня опять зовет. Только тем и держусь, что голову ему морочу. А к нему мне нельзя – меня его жены зарежут из ревности. Видела, какие они?
– Зачем же ты к нему ходишь?
– Дела, – неопределенно сказала Ника. – Он многое может достать. Для него почти нет невозможного. А ты лучше забудь все, что видела.
– А Кошка[3] – тоже с ним ходила?
– Нет, Кошка, говорят, ходит сама по себе. Там другая была история: обидели ее сильно, с тех пор она и мстит. По мне, так она просто истеричка – ну сколько можно постоянно за нож хвататься, обиды старые помнить.
– Всю жизнь, – тихо сказала Муся.
– Ладно, ты лучше слушай, – буркнула Ника, – туннель тут нехороший, надо ухо востро держать.
Девушка облегченно вздохнула лишь тогда, когда они оказались опять на Курской-радиальной. Напарницы перешли на кольцевую, вновь подвергшись досмотру пограничников в сером камуфляже. Причем Мусе показалось, что Ника сунула что-то одному из них в руку – поэтому, видимо, проверка и не затянулась.
– Ну, теперь до Таганки – и на Китай, – сказала устало Ника. Они снова уселись на дрезину. – На Таганке гостиничный комплекс большой и госпиталь хороший, – пояснила она тихонько. – Поэтому народу там полно. Надо нам будет пошустрее шевелиться, когда с дрезины сойдем.
Полюбоваться красотой Таганки Мусе толком не удалось – Ника, стремительно пробираясь сквозь толпу, опустив глаза, увлекала девчонку за собой. И так – до Таганской-радиальной. Муся, полуослепшая от яркого света Ганзы, щурилась на массивные белые колонны, перечеркнутые в середине двумя параллельными бордовыми полосами.
– Похоже на…
– На свиное сало, – мечтательно сказала Ника. – С мясной прослойкой.
У нее в животе уже урчало – крысиная тушка была съедена давно. Но девушка решила, что перекусят они, когда доберутся до Китая. Дело оставалось за малым – найти надежных попутчиков. Таких, чтобы и защитить могли в случае опасности и на имущество, либо на что другое не польстились. После долгого ожидания Ника увидела, наконец, собиравшихся на Китай-город знакомых, с которыми не страшно было идти по туннелю, и уже чуть ли не ночью измученные путницы вновь оказались на той станции, с которой вышли утром. Впрочем, ночь была в метро понятием относительным и обозначалась лишь более приглушенным светом и меньшим уровнем шума. Режим люди соблюдали, скорее, по привычке.