Сразу вспомнились рассказы няньки. Укладывая маленькую Нику, та тихонько говорила:
«Нельзя по туннелям ходить одной. Бродят там души мертвые, неупокоенные, и деваться им некуда. Попадется им живой – начинают ему нашептывать, к себе звать. Не раз уж находили таких-то – лежит в туннеле человек. От чего помер, неизвестно, и на лице – страх. А бывает, что и улыбка – нашептали ему. Заманили».
Через несколько секунд Ника все же осмелилась тихо-тихо шагнуть вперед – и наткнулась на что-то мягкое. Тогда, не выдержав, она вскрикнула, рванулась, споткнулась, упала, чувствуя, как на нее наваливается что-то, и ожидая неминуемой смерти. Ей казалось, что она ощущает дыхание зверя у себя на затылке, что зубы его уже впиваются ей в шею. Но вместо этого рот ей зажала маленькая лапка.
– Тише ты, – раздался сердитый шепот.
У Ники отлегло от сердца. Мутанты разговаривать пока не умели, а те, что умели, вроде бы не питались людьми. Да и рука, зажавшая ей рот, была вполне реальной, хотя и холодной. Правда, все же не такой холодной, как у покойника. Но тут же Ника снова задрожала, вспомнив рассказы о том, как находили в туннелях убитых отравленными иглами.
– Ты кто? – спросила она, набравшись храбрости, когда чужая рука отпустила ее.
– Никто. Не кричи, а то придут, – голос был сиплый, но принадлежал явно девочке.
– Что ты тут делаешь?
– Прячусь.
– От кого?
– От тетки. От всех.
– Нашла, где прятаться. А Путевого обходчика не боишься? Или Мамочки?
– Мамочки своей я не помню. А обходчика боюсь, но тетки – больше.
– Ладно, – сказала Ника, – тогда прячься дальше, а я пойду.
– А ты кто?
– Я – Ника.
– А ты не принесешь мне потом грибов? А то я уже давно не ела ничего, – жалобно сказала девочка.
– Слизняков вон собирай. Или мох, – посоветовала добрая Ника.
– Так нет здесь мха-то. И слизняков не видно. Нашла самую малость, но давно. А у меня уж прям живот сводит.
– Пошли со мной. Я попрошу, чтоб тебя на станции покормили.
– Не могу. Если тетка увидит, она меня убьет.
– Что ж она такая злая, тетка твоя? Ты себя плохо вела?
– Она не моя тетка. Она меня подобрала и накормила, а теперь продать хочет.
– Не сделает она с тобой ничего, – уверенно сказала Ника. – У меня тут знакомые есть, пусть только сунется.
– Ну ладно тогда, – согласилась девочка не очень уверенно. Понятно было, что она боится, и если бы не голод, предпочла бы остаться в туннеле. А Ника, хоть себе бы в том ни за что не созналась, сразу приободрилась оттого, что теперь – не одна. Страх, который наваливался исподволь, отнимая последние силы, отступил – до поры до времени.