— Как будет странно увидеть их снова тусклыми и маленькими, — сказал Тренч.
— Нас ждет вознаграждение, — ответил Фивершем со смехом.
И они принялись строить планы, что будут делать, когда пересекут пустыню, Средиземное море и всю Европу и окажутся в своей стране с тусклыми, маленькими звездами.
Они были так очарованы и увлечены картинами, возникшими от простейшего предложения, самой обычной фразы, через волшебство ассоциаций, что часы пролетели незаметно. Они больше не были узниками в этом варварском городе, темнеющего на мрачных просторах пустыни; они были на родине, следуя старым увлечениям. Они стояли под деревьями с ружьями в руках, и вдруг раздался крик: «Смотри! Смотри!». Тренч снова услышал знакомый треск катушки на удилище, когда поранился о леску на берегу форелевой реки. Они говорили о театрах в Лондоне, последних увиденных пьесах и последних книгах, прочитанных шесть лет назад.
— Вот Большая Медведица, — сказал вдруг Тренч. — Уже поздно.
Хвост созвездия погружался за колючую изгородь заребы. Они повернулись на бок.
— Еще три дня, — сказал Тренч.
— Всего лишь три дня, — откликнулся Фивершем.
И через минуту они были не в Англии и не в Судане; звезды до утра незаметно проносились над их головами. Они затерялись в приятной стране сновидений.
Полковник Тренч применяет знания химии
«Еще три дня». Оба они заснули с этими словами на губах. Но на следующее утро Тренч проснулся и пожаловался на лихорадку; болезнь стремительно обрушилась на него, и до полудня он начал бредить. Они с Фивершемом поменялись ролями. Тысячи ночей в «Доме камня» сделали свое дело. Но это не простое совпадение, что Тренча внезапно поразила болезнь в тот самый момент, когда открылась дверь его тюрьмы. Так неожиданно накрывший его огромный прилив радости оказался слишком непосильным для измученного тела. Перспектива настоящего побега стала венцом испытания, которое он не смог вынести.
— Через несколько дней ему станет лучше, — сказал Фивершем. — Ничего страшного.
— Это Ум Сабба, — ответил Ибрагим, покачав головой.
Ужасный сыпной тиф стольких поразил в этой кишащей заразой тюрьме и унес на седьмой день.
Фивершем отказывался верить.
— Обойдется, — повторял он с каким-то страстным упрямством; но в его голове возник еще один вопрос: «Будут ли ждать люди с верблюдами?» Каждый день, спускаясь к Нилу, он видел Абу Фатму в синей одежде на своем посту; каждый день тот подавал ему знак, и каждый день Фивершем не давал ответа. Тем временем с помощью Ибрагима он ухаживал за Тренчем.
Мальчик ежедневно приходил в тюрьму с едой; его отправили купить тамаринды, финики и коренья, из которых Ибрагим варил охлаждающие примочки. Вместе они переносили Тренча из тени в тень, когда солнце перемещалось через заребу. Голодающей семье Идриса оказали дополнительную помощь, и поэтому с Тренча сняли сорокафунтовые цепи. Ему давали мякоть растений, пропитанную соленой водой, рот наполнили маслом, тело обмазали и завернули в верблюжье сукно. Лихорадка шла своим чередом, и на седьмой день Ибрагим сказал: