— Грядет заварушка, — сказал Тренч — именно это обсуждали трое из четверых.
Через некоторое время, однако, Гарри Фивершем заговорил о другом.
— Я рад, что вы сегодня обедаете со мной. Я телеграфировал и Каслтону, это офицер из нашего полка, — объяснил он Дюррансу, — но он обедает с большой шишкой из Военного министерства, а потом отбывает в Шотландию, так что не смог прийти. У меня есть кое-какие новости.
Три его приятеля подались вперед, всё еще поглощенные главной темой. Но Гарри Фивершем собирался сообщить новости не о близящейся войне.
— Я приехал в Лондон только сегодня утром, — слегка смущенно сказал он. — Несколько недель я провел в Дублине.
Дюрранс оторвал взгляд от скатерти и спокойно посмотрел на друга.
— И?
— Я помолвлен.
Дюрранс поднес бокал к губам.
— Что ж, тогда удачи тебе, Гарри, — вот и всё, что он сказал.
Пожелание так кратко выраженное, но Гарри оно показалось вполне достаточным. В их дружбе не было места нежностям. Да в них и не было необходимости. Оба прекрасно это понимали и ценили настоящую и крепкую дружбу, которая никогда не оскудеет и всегда придет на помощь, до конца дней, хотя они никогда об этом и не говорили. Оба ценили эту дружбу как редкий и бесценный дар, но оба знали, что она накладывает серьезные обязательства. Но если понадобится чем-то пожертвовать, они готовы, не стоит даже об этом упоминать. Возможно, именно понимание силы их дружбы и вызывало сдержанность на слова.
— Благодарю, Джек! — ответил Фивершем. — Спасибо за добрые пожелания. Это ведь ты познакомил меня с Этни, я никогда этого не забуду.
Дюрранс неспешно поставил бокал. Несколько мгновений он молчал, разглядывая скатерть и положив руки на край стола.
— Да, — бесстрастно произнес он. — Тогда я оказал тебе услугу.
Казалось, он хочет еще что-то прибавить, но колеблется. Однако резкий и будничный голос капитана Тренча, весьма ему подходящий, избавил Дюрранса от этой необходимости.
— И что это меняет? — спросил Тренч.
Фивершем переместил во рту сигару.
— В смысле, оставлю ли я службу? — медленно выговорил он. — Не знаю.
Дюрранс воспользовался моментом, чтобы встать из-за стола и подойти к окну, отвернувшись от товарищей. Фивершем принял этот резкий жест за неодобрение и обратился к спине Дюрренса, а не к Тренчу.
— Не знаю, — повторил он. — Нужно подумать. Всё обговорить. С одной стороны, конечно, мой отец, карьера и всё такое. С другой стороны — ее отец, Дермод Юстас.
— Он хочет, чтобы ты подал в отставку? — спросил Уиллоби.
— Как всякий ирландец, он наверняка против любой законной власти, — засмеялся Тренч. — Но должен ли ты на это подписываться, Фивершем?