В общем, не в меру ретивые родственники старушки с порога обвинили Соню в некомпетентности, а свою бабушку в беспечности и глупости: как она могла довериться такому молодому и явно тупому доктору, как Соня?
Бабка, единственный адекватный человек в семье, пыталась их остановить, но дурная волна уже поднялась, начались звонки всяким высокопоставленным знакомым, штурм кабинета начмеда и прочие штучки, которые никогда не способствовали скорейшему выздоровлению пациента.
Очень быстро родственники выяснили, что в больнице работает настоящий профессор, и то, что Соня не запросила его консультации, прежде чем принять решение об операции, показалось им не просто самонадеянным, а преступным.
Чем-чем, а самонадеянностью Соня никогда не страдала, но случай старушки казался ей очевидным, и она подумать не могла, что у Стрельникова будет другое мнение. Поэтому она вызвала его даже с некоторым злорадством, предвкушая, как он подтвердит ее диагноз и выбранную тактику и родственники поймут, как были не правы. Может быть, им даже станет стыдно, хотя это и маловероятно.
Каково же было ее изумление, когда Виктор Викторович сказал, что не видит необходимости в операции! Соня пыталась возражать, показывала снимок брюшной полости с «уровнями», говорила, что боли сохраняются, несмотря на инфузию спазмолитиков (в процессе скандала она все же успела госпитализировать бабку и назначить ей капельницу), а отсутствие рвоты и относительно мягкий живот можно отнести на счет преклонного возраста пациентки.
Стрельников, ослепительно улыбаясь родственникам и пациентке, провозгласил известные максимы, что живот это не ящик стола, куда можно залезать при каждом удобном случае, и лучшая операция та, которая не сделана. Спаечная непроходимость обычно разрешается без операции, так что достаточно дать барий и наблюдать.
Вся история разворачивалась в конце рабочего дня, и, дав такие наставления, Виктор Викторович отбыл домой, а Соня осталась еще на два часа, все равно надо было писать истории. В шесть вечера она сунулась в палату, но родственники буквально не пустили ее к бабке, и, чтобы не накалять обстановку, она передала пациентку под наблюдение дежурного врача и ушла.
Дежурил доктор из поликлиники, который не хотел быть святее папы римского. Раз профессор сказал, что оперировать не надо, то и не надо, тем более что лень. Следующий день была суббота, в восемь утра заступила Лариса Васильевна, увидела страдающую пациентку и снимок, на котором барий никуда не продвинулся, и, пользуясь тем, что родственники еще не пришли, потащила бабку в операционную, проклиная Виктора Викторовича и дежурного врача за то, что доставили ей лишнюю работу.