Бейль подъехал к своей квартире. Окна были открыты, Мари-Тереза наблюдала со второго этажа за уличной суетой. Некоторые солдаты свистели, пытаясь привлечь ее внимание.
Лоррен стоял перед заботливо распахнутой для генерала дверью. Бейль отдал ему шапку, перчатки и зеленый форменный мундир, надетый по случаю визита к маршалу Бертье, и попросил собрать в зале на первом этаже лейтенанта Вильнёва, конюха Бонжана и Мари-Терезу.
Когда все четверо пришли, Франсуа рассказал им о предписании императора вернуться во Францию и попросил их присоединиться к нему в дороге до Парижа. Их глаза заблестели от радости и нетерпения.
— Мы выезжаем через два дня. Мне нужна небольшая пауза, чтобы завершить возвращение моих батальонов в исходные полки. Завтра вечером я приглашу полковника Арриги и девятерых командующих нашими подразделениями на прощальный ужин.
Повернувшись к Мари-Терезе, на лице которой сияла восторженная улыбка, он добавил:
— Ты должна будешь превзойти саму себя, а ты, — уже обращаясь к Лоррену, — раздобудь лучшего вина, какое можно достать в Вильне. Когда мы в конце вечера будем петь, все должны быть пьяны! Пригласи трех-четырех литовских скрипачей. Что касается тебя, Вильнув, поужинаешь с нами, а потом тебе придется вместе со штабом Маршала заняться обещанным транспортом. Мы выезжаем послезавтра утром. Первый пункт назначения — Варшава. На дорогу туда уйдет пять дней.
Вечер продолжался. Бейлю не терпелось остаться в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок. Он попросил Мари-Терезу подать ужин.
Франсуа сел за стол. На улице не редела толпа военных, он видел силуэты через грязное, запыленное оконное стекло. Мари-Тереза вошла в комнату, держа двумя руками большую тарелку, в которой дымился суп из белых артишоков.
— Я не нашла супницу, — сказала она, — но могу подать иначе.
На ней были голубая юбка и корсаж из белой ткани с пышными рукавами. Улыбка не сходила с ее лица. Франсуа понял, что даже не посмотрел на нее.
— Я поняла, что вы берете меня с собой во Францию, — продолжала она. — Я без ума от счастья. Не знаю, как вас благодарить!
— Ты же говорила, что отблагодаришь в Варшаве. Мы прибудем туда через пять дней.
— До этого еще слишком далеко. Я так боялась, что останусь одна в этой дикой стране.
— Здесь вокруг нас уже не дикари, а поляки с литовцами.
— Вы говорите так, потому что вы мужчина и генерал. А для одинокой женщины разница совсем небольшая.
Мари-Тереза подошла к нему и наклонилась. Франсуа обнял ее за талию и притянул к себе, скользнув руками ниже на бедра. Ее голубые глаза сверкали от счастья. Она прильнула к нему губами и тут же отпрянула.