— Нет, сир.
— Так поторопись его завести. Род не должен прерываться. Другая награда, на сей раз вполне обычная, касается твоей должности. Я велел Бертье поручить тебе реорганизацию гвардейской кавалерии.
— Позвольте мне вас прервать, сир. Зная ваши намерения, я позавчера побывал в Военной академии. Мне показалось, там еще не получили ваш приказ.
— Эти проволочки невыносимы! — воскликнул Наполеон, позвонив в позолоченный бронзовый колокольчик, лежавший на маленьком столике. Вошел адъютант.
— Приведите ко мне секретаря, — сказал ему Наполеон. — Мне нужно продиктовать письмо. Я немного изменил мои планы, — продолжал он. — Теперь гвардейской кавалерией командует маршал Бессьер. Знаешь, это замечательный воин: 10 августа 1792 года он бросился защищать короля в Тюильри! Он был участником самых славных побед! Его нынешняя должность недостойна его заслуг: мне бы хотелось видеть его маршалом всей армейской кавалерии, учитывая опыт взаимодействия Мюрата и Понятовского, который меня не устроил. Правда, теперь это уже будет не под моей ответственностью! В таком случае ты взял бы на себя и теперешние обязанности Бессьера, и к тебе перешло бы его звание в гвардейской кавалерии! И не благодари меня! Я всего лишь следую моему правилу: «Место Таланту!»
Вошел секретарь. Опустив голову, Наполеон стал прохаживаться по комнате, диктуя ему письмо.
— Уступи мне твое кресло, — сказал он Бейлю. — Я его подпишу, так дело пойдет скорее! — И взял в руки перо.
Потом Наполеон снова сел на диван и тем привычным движением, которое Франсуа Бейль замечал за ним в Москве, согнул одну из своих ног и поставил на диван.
— Вернувшись в Париж, — сказал он, — я заметил, что люди встревожены. Они не понимают причин моего отречения. Они, пожалуй, уже готовы обвинить меня в том, что я отказался исполнять мои обязанности! Думаю, ты уже понял по нашей последней кампании: нам больше нечего ожидать от военных успехов! Наши границы достаточно расширились. Нам не хватает другого — мирной Европы. Если я появлюсь снова, то уже на следующий год будет создана шестая коалиция, руководимая Пруссией, Россией, несмотря на ее слабость, и, увы, Швецией! И все начнется заново. Мы, разумеется, выиграем битвы, но какие выгоды от этого приобретем? Французы боятся, что я больше не буду особенно заниматься их мелкими делами, но я для них многое сделал: я даровал им спокойствие и Гражданский кодекс, создал твердую валюту, построил или отремонтировал дома по всей стране, открыл новые школы. А остальное они теперь должны сделать сами! Мне предстояло решить трудный вопрос: выбрать императора-регента. Каролина хотела сделать им своего мужа, Луи и Жером хотели стать им сами! Единственный человек из моей семьи, кто мог бы для этого подойти, — мой старший брат Жозеф, однако он недостаточно энергичен. Я попробую сделать так, чтобы его выбрали председателем Охранительного сената. Так что естественнее всего было выбрать Евгения. Он же мой приемный сын! Он будет предан Римскому королю. Говорят, он слишком молод. Думаю, вы с ним ровесники…