* * *
Побеседовав с подозреваемыми, я подошёл к окну, из которого стреляли в графа. Задумавшись, едва не задел огромную вазу в античном стиле, стоящую возле штор. Выйдя во двор, я обошёл усадьбу графа, на некоторое время задержавшись у рокового окна, путь к черному ходу которого оставался только один, и пролегал через дорожку около главного входа. Обойти невозможно — сад усадьбы оказался неухожен и сильно разросся, ветки раскидистых деревьев не позволяли пройти иначе, как здесь.
Задумавшись, я достал «карманный» английский пистолет и выстрелил в воздух, вслушиваясь в звук выстрела. Потом снова обошёл дом.
* * *
Доктор Войнич всячески пытался сделать вид, будто рад нашему знакомству. Наша встреча состоялась в парке. Невысокий лысоватый человек неопределенного возраста и непримечательной внешности с любопытством заглядывал мне в глаза.
— Право, нынче я на Водах не доктор, а обычный курортник, — спешно заметил он.
— Не беспокойтесь, я не намереваюсь стать вашим пациентом, — спешно заверил я Войнича.
Доктор улыбнулся, приняв мои слова за шутку.
— Чем обязан вашему интересу? — с живым любопытством произнес он.
Его маленькие глазки горели.
— Насколько известно, вы были лечащим врачом графини Белосельской, — прозвучало мое напоминание.
— Совершенно верно, — печально ответил Войнич, — увы, бедняжку сразил тяжкий недуг, для которого она оказалась слишком слаба… Горный воздух продлил ненадолго дни страдалицы…
Он прикрыл глаза, погружаясь в воспоминание.
— Вам известно о покушении на графа Белосельского? — поинтересовался я.
— Разумеется! — воскликнул доктор. — Ума не приложу, кто отважился на подобное злодейство?
Эскулап возмущенно взмахнул руками.
— Простите, а чем я могу вам помочь? — его лицо оживилось.
— Возможно, вы, как лечащий врач, были вхожи в семью графа, и вам знакомы враги Белосельского? — задал я вопрос, старясь, дабы доктор не догадался, что находится под подозрением.
— О! Премного благодарен за доверие! — воскликнул он. — Для меня часть оказать помощь следствию… Враги… Думаю, главный враг — брат Генрих… Они с графом ненавидят друг друга… Не забудьте Озерова, не думаю, что он столь легко простил недруга семейства… Ах, семейство… Все они весьма подозрительны, готовые запустить когтистые лапы в графское имущество…
Разговорчивый доктор подозревал всех.
— Что вам известно про брата Генриха? — полюбопытствовал я.
— Он лицемер и злодей, — кратко ответил Войнич, — впрочем, вы сами поняли, какая это отвратительная персона! Только глупцы считают его святым, слушая глупые проповеди…