А закончил Сбыховский свою речь словами о воле императора…
Я молчал. Семенов и Буров тоже не спешили. Прошло три минуты, и генерал-губернатор не выдержал:
— Почему молчите, господа?
Ему ответил Буров, который был на удивление спокоен. По крайней мере, внешне, а поскольку я его знал, то был уверен, что, как и я, он в бешенстве.
— Мы все слышали, господин генерал-майор. Однако указ не подтвержден нашим непосредственным куратором генералом Еременко.
Сбыховский развернул лист указа к нам лицевой стороной:
— Разве императорской печати и подписи не достаточно?
Буров пожал плечами:
— Печать и подпись можно подделать. А вы знаете порядок. Сначала старое ведомство уведомляет подчиненных, а затем они переходят в подчинение нового руководителя. И в указе не совсем корректно обозначена моя персона. Если забыли, то я напомню, что у меня с империей особый договор, который ограничивает власть государства на моих землях.
— А может вам еще переговоры с государем организовать?
— Это лишнее. Министра имперских колоний достаточно.
— Хорошо, будет вам разговор, — генерал-губернатор кивнул. — Однако я хочу получить ответ прямо сейчас. Если Еременко подтвердит указ, вы подчинитесь?
— Конечно, — Кара взмахнул рукой.
— Вы?, — Сбыховский посмотрел на Семенова.
— Я офицер Его Императорского Величества и принимаю указ, — ответил он. — Однако после разговора с Еременко.
— А вы?, — столичный генерал обратился ко мне.
Мне хотелось встать, подойти к нему и врезать ногой в жирное брюхо, а потом пинать тушу и попутно разъяснять, что плевать я хотел на его губернаторство, на указ непонятно что возомнившего о себе императора и всех столичных чиновников. Но я последовал примеру Бурова и Семенова:
— Воля императора — закон. Хотя, сразу предупреждаю, что считаю этот указ несправедливым и буду его обжаловать.
Наверняка, Сбыховский решил, что уже одержал победу. Поэтому самодовольно улыбнулся и сказал:
— Это ваше право. Объявляю часовой перерыв. Затем снова встретимся. За этот срок вы успеете переговорить с Метрополией.
Показывая, что разговор окончен, Сбыховский отвернулся. Мы покинули помещение, и вместе с нами вышел Миронов. Все последовали за Семеновым, который направился в радиоцентр, и когда мы оказались на свежем воздухе, Буров обратился ко мне:
— Саня, дай закурить.
— Ты же бросил.
— Сейчас самое время снова начать.
Я достал пачку папирос, вместе с зажигалкой протянул ему и заметил, что у старого наемника подрагивает рука. Однако он смог самостоятельно закурить, сделал глубокую затяжку и выругался. Мне тоже хотелось ругаться, но я снова сдержался и задал Миронову вопрос: