Ступенька скользнула под ногой, и Даброгез потерял равновесие, выбросил руку в сторону. Но стена была тоже покрыта слизью - еле устоял на ногах.
- Набрался, гад благородный! - прохрипел за спиной стражник, ткнул в плечо. - Иди, иди!
- Нечего с ними цацкаться! - поддержал второй. - Моя б воля - тут же и порешил бы!
Неохотно растворилась на скрипучих петлях дверь. И Даброгезу показалось, что он ослеп, - недаром темницей зовут. Стоны, грубые выкрики, тяжелое дыхание - все на какое-то время смолкло. Но ненадолго, стоило двери захлопнуться за спиной Даброгеза, и шум возобновился. На нового узника никто внимания не обратил. В дальнем конце подвала во мраке кого-то сосредоточенно и по-деловому били - без суеты, без злобы, будто хлеб жали. Минут пять Даброгез стоял с выставленными вперед руками, прислушивался, давал глазам привыкнуть к темноте. Потом сделал несколько шагов вперед и, не обращая внимания на толчки и возмущение, отбросил от стены двух полусогнутых, взмокших людей - за вороты, не глядя, куда упадут. Он не ошибся - в углу лежал полусумасшедший старик проповедник. Даброгез не видел его лица, глаз, но он сразу узнал несчастного. Почувствовав затылком дыхание, не оборачиваясь, ударил локтем во что-то мягкое, живое, тут же добавил ребром ладони - сзади засипело, захлюпало.
- Кто подойдет - убью! - сказал таким голосом, что сомнения у обитателей темницы отпали сами собой.
Он сгреб ногой к стене кучу соломы, присел, подвернув плащ и ощупав стену, - она была сухой, вытертой спинами узников, прислонился. Мысли были еще там, наверху.
- Господь не оставит тебя, добрый человек, - тонко пропел над ухом голос старика. Проповедник-бродяга собирался еще что-то добавить, но не успел.
- Да пошел ты! - сорвалось с губ у Даброгеза.
Он положил руки на колени, постарался расслабиться. Обдумывать свое положение было бесполезно. Даброгез знал по опыту - начни он сейчас выстраивать логическую цепочку: искать ошибки свои и не свои, разрабатывать линию поведения на ближайшее будущее, метаться туда-сюда в догадках - и запутается окончательно. Решение придет само, не нужно торопить событий - ведь логика действует только там, где можно ожидать логических поступков. С Сигулием сложнее. Тот если не напыщенный дурень, научившийся делать умное лицо и плести интриги, так, значит, большой мастер обескураживать противника. Даброгез вздрогнул - разве он противник!? А кто же еще! Везде так смотрели на него последний год, привык. И к чертям их всех!
В углах камеры тихо переговаривались, поглядывали быстро и боязливо на новенького, спешили отвести глаза. Даброгез знал, что первыми не нападут, теперь они будут ждать, что он предпримет. Ну и ладно, бог с ними. Даброгез постепенно впадал в дрему. Обед был обилен, его надо переварить. И не только обед. Он вдруг вспомнил о дружине, но тут же пресек мысль - дружина будет ожидать до завтрашнего вечера, так договорились. Он доверял дружине, она ему. Да и жизнь показала, что переговоры лучше вести одному - какому властителю понравится, когда за спиною человека, стоящего перед ним,- в его городе! - сотня свирепых вооруженных молодцов. Нет, дружина не подведет. Даброгез забылся в полусне, лишь щелки меж век еле подрагивали, то раскрываясь чуть шире, то совсем исчезая.