Даброгез не задержался с ответом - он уже привык жить в раздвоенном сознании, но реальность оставалась реальностью.
- Византия завязла в своем устроении и в подавлении мятежей. Но она тот пример, что стоит подражания, - она не боится варваров, будь их даже в десятки раз больше, это монолит. И он простоит не один век.
- Папа? - Сигулия мучило не праздное любопытство.
- Папа благословит победителя.
Сигулий принялся вышагивать из угла в угол, на дряблом лице появились первые признаки озабоченности.
- Но почему ты пришел именно ко мне?
Даброгез подумал - один лживый ответ может все испортить. А в том, что дело идет на лад, он не сомневался - удача вернулась к нему.
- Я долго мотался по провинциям. Я обходил жалких вождишек, возомнивших себя королями, а клочки земель в несколько стадий - королевствами. Я был и при более могущественных дворах, чем твой, - Даброгез на мгновение запнулся и снова склонил голову в знак уважения к хозяину, - и не скрою, если бы хоть один из них вник в мое предложение, я сумел бы убедить его, и, видят боги, ему не пришлось бы жалеть!
- И ты везде болтал о том же? - губы Сигулия зазмеились в снисходительной усмешке.
- Нет, до этого не доходило. И мои слова - не болтовня.
- А мне, значит, решил открыться?
Даброгез промолчал, теперь его уверения ничего бы не значили. Неужели и тут срывается?!
Сигулий продолжал мерить кривоватыми ножками пол в комнате.
- Я здесь владыка, - сказал он наконец, - а там... что будет там?! Ты любитель авантюр, центурион. А я уже немолод. И я еще, сам знаешь, - он скривился, - не король, увы!
- Есть другой претендент? - спросил Даброгез. Сигулий снова забурчал животом, захлопал тяжелыми веками. Даброгез пошел напролом:
- Решайся, или я буду искать более сговорчивого!
Бурчание затихло.
- Сколько, говоришь, в твоей дружине - сотня мечей? Не густо, совсем не густо...
- От этих мечей ляжет половина твоей армии, - мрачно произнес Даброгез, - можно бы разойтись и дешевле.
- Вот и разойдемся.
Сигулий вышел из комнатушки. Даброгез не успел сделать и шага вслед, как проход загородили две плотные фигуры в доспехах - копья уперлись в грудь центуриону. За спинами стражников маячили арбалетчики, целившие прямо в лицо. Даброгез развел руками, показывая, что он без меча. Локоть заныл, в висках застучало - пески, пески и ветер, яд на конце тонкого, с большую иглу величиной кинжала, смерть, примостившаяся за углом, - слышен ее смех, больно в груди... Они вышли. Плиты застучали под коваными сапогами. Даброгез не смотрел по сторонам. Да никого и не было: ни лысого, обрюзгшего властелина, ни его сановников - и куда только успели подеваться?! Все рушилось. Тонкий вой ветра в ушах, миражи... И зачем он тогда не расправился с синеглазым? Убей он его - и сам бы остался в песках навсегда, под жарким, ласкающим солнцем, и не было бы ничего - ни маеты, ни шатаний, ни унижений, ни позора. Смерть воином, достигшим многого в жизни, не потерпевшим поражения, - вот в этом и была удача! А он-то считал себя баловнем судьбы. Нет, не так это!