— Если вы хотите знать мое мнение, месье Пишеранд, так все это смахивает на импровизацию… Случайное убийство… Кто-то увидел драгоценности, которые ему предлагали, и потерял голову…
— Кто? Тони Салисето?
— Я его не знаю лично, но вокруг него крутятся люди, которые неплохо владеют ножом.
— Да и Тони не промах в этом деле.
— Совсем не промах.
Рано утром коллеги комиссара Мурато собрались на рабочих местах, вконец замотанные и в дурном расположении духа.
Не лучше было настроение и у Адолей на улице Монте дез Аккуль. Какой-то не особо важный груз был перехвачен таможенниками недалеко от замка Иф. Дьедонне упрекал свою жену в том, что она рискует их авторитетом из-за пустячных дел, которые, вдобавок ко всему, выходят им боком. Перрина, возмущенная, отвечала, что если бы она вышла замуж за мужчину, достойного этого звания, ей бы не пришлось всем этим заниматься. Привыкшая к подобным перебранкам, Пимпренетта обычно старалась в них не вмешиваться и уже в начале ссоры тихонько выходила, чтобы заняться своими собственными делами. Но в это утро она была какой-то вялой, ни на что не реагировала. И то, что должно было случиться, случилось. Перрина Адоль, не видя в своем муже противника, стала цепляться, без видимой причины, к своей дочери, упрекая ее в том, что она ни на что не способна, ни в чем не помогает матери и в двадцать лет ведет себя, как маленькая дурочка.
— Говорят, и это точно, что с тех пор, как тебе не удалось выйти замуж за этого мерзавца Бруно Маспи, у тебя с головкой не все в порядке!
— Бруно вовсе не мерзавец!
— Глядите-ка! Она его еще защищает!
— Я его не защищаю… Я просто говорю, что он думает не так, как мы, вот и все, и хватит об этом!
— «Хватит об этом»! Нет, ты ее слышал, Дьедонне? «Хватит об этом»! Хватит, если я этого хочу, мадемуазель!
— Ой, ну ладно, мама…
— Нахалка! Где тебя только воспитывали?
— Ты это отлично знаешь — в монастыре в пансионе «У Добрых Сестер»!
— Она смеется над своей матерью в довершение всего! Ты была под стать твоему Бруно! Да ты б ему при случае помогла бы засадить родных отца и мать, пропащее отродье!
Дьедонне, обожавший свою дочь, попытался прийти ей на помощь.
— Это… ну если ты хочешь знать мое мнение, Перрина, ты преувеличиваешь! Малышка никогда не говорила ничего подобного!
— А плевать я хотела на твое мнение, бездельник! Ты смеешь защищать ее от меня, эту неблагодарную? Эту бессердечную? Ты забыл, что это я ее произвела на свет в конце концов?
— Да, но я ведь тебе в этом помог!
— Ты в этом уверен?
Дьедонне, уязвленный после этого чудовищного заявления, запричитал: