Но верный Йоханнес, сказав последние слова, превратился в камень и упал замертво. Король был убит горем. Он и его юная жена-королева надели траур, и он все время повторял:
— Ах, как же ужасно я наградил его за такую верность!
Он велел поднять статую и поставить ее в покоях королевы рядом с кроватью. По меньшей мере, Йоханнес заслужил право наблюдать за тем, как король наслаждается своей прекрасной женой. Каждый раз, глядя на статую, король плакал и говорил:
— Ах, если бы я мог снова сделать тебя живым, мой верный Йоханнес!
Однажды, когда он произносил эти слова, камень заговорил:
— Ты можешь вернуть мне жизнь, если отдашь за нее самое дорогое.
И король закричал:
— Все, что только у меня есть, я отдам за это!
Камень продолжал:
— Если ты собственной рукой подведешь ко мне свою жену, королеву, так, что я смогу забрать ее заднюю девственность своим каменным членом, то я снова обрету жизнь.
Король испугался, услышав это. Но он вспомнил о великой верности и о том, что верный Йоханнес умер за него, и согласился. Вечером, когда королевна лежала в кровати, король сказал ей:
— Любимая, мы можем снова вернуть жизнь нашему Йоханнесу, но тебе придется позволить его каменному члену выебать тебя в задние воротца.
Королева побледнела, потому что ее попка была нежной, узкой и еще совсем свежей, но она понимала, как важно для ее мужа вернуть друга.
— Мы в долгу у него за его великую верность, — сказала она и согласилась подставить задницу каменному члену.
Она сняла рубашку, встала на колени и локти. А король пододвинул к ней статую и хотел сам сунуть член в дырочку. В этот момент превратился камень в человека из крови и плоти и сказал:
— Одного желания достаточно. Бог не хочет, чтобы я входил внутрь. Переднюю девственность я должен был украсть у королевы. Задняя остается для тебя, мой король.
И король преисполнился великой радостью, он намазал свой хуй жиром и задвинул королеве в узкую дырочку, не причинив ей боли. Верный Йоханнес мог наблюдать за этим и вообще за всем, сколько хотел. И стали они счастливо жить-поживать вместе до самой смерти. И никто точно не знает, умерли ли они до сей поры.
Жил-был на свете чудной музыкант. День-деньской бродил он по лесу, а когда уставал, то присаживался на пенек, вытаскивал свою флейту и начинал на ней играть. Он крепко сжимал ее в кулаке, дотрагивался кончиками пальцев, иногда щекотал один только ствол, а иногда только верхушку, то оставлял ее сухой, то мочил ее. И вот в один прекрасный день не осталось у него в запасе больше ни одного нового способа, чтобы сыграть на своем инструменте.