Кот не замечал потрескивающего пламени: оброненная спичка подпалила солому. Кот в упор не видел, что прочие крысы обратились в беспорядочное бегство. Кот не обращал внимания на густеющий дым.
Он жаждал убивать.
Некая темная река в глубине его существа вот уже много месяцев была перекрыта плотиной. Слишком долго поток этот беспомощно бурлил и пенился, пока вокруг сновал крохотный пищащий народец. Коту отчаянно хотелось прыгнуть, куснуть, убить. Отчаянно хотелось быть настоящим котом. И вот – тайное стало явным, кот выбрался из мешка, и столько древнего боевого задора, и хищной злобы, и мстительности хлынуло по Морисовым венам, что аж когти заискрились.
А пока кот кувыркался, и кусался, и дрался, тихий голосочек на задворках его крохотного разума, что спрятался от греха подальше, последняя малюсенькая частичка, что еще была Морисом, а не кровожадным маньяком, подсказала: «Вот, сейчас! Куси сюда!»
Зубы и когти сомкнулись на узле из восьми связанных друг с другом хвостов – и разорвали его.
Ничтожный ошметок того, что некогда составляло Морисово «я», заслышал, как мимо пролетела мысль:
– Нееее… ееее… ееет!
И тут же угасла. В подвале кишели крысы, просто крысы, ничего, кроме крыс, – они дрались друг с другом, спеша поскорее убраться с дороги яростного, шипящего, рычащего, хищного кота, к которому вернулась кошачья суть. Кот кусал, рвал, прыгал, когтил… вот он развернулся – и увидел маленького белого крыса, который так и не стронулся с места на протяжении всей битвы. Морис выпустил когти…
– Морис! – пискнул Фасоль Опасно-для-Жизни.
Дверь громыхнула один раз, потом другой – Кийт еще раз пнул башмаком в замок. После третьего удара дерево треснуло и проломилось.
В противоположном конце подвала полыхала огненная стена. Языки пламени – темные, недобрые, – смешивались с густым дымом. Клан протискивался сквозь решетку и рассыпа́лся по обе стороны, в ужасе глядя на огонь.
– О нет! Скорее, там за следующей дверью есть ведра! – крикнул Кийт.
– Но… – замялась Злокозния.
– Мы должны потушить пожар! Да быстрее же! Это работа для тех, кто ростом повыше!
Пламя шипело и потрескивало. Повсюду в огне и на полу за его пределами валялись мертвые крысы. Кое-где – не целиком, но кусками.
– Что тут произошло? – спросил Гуталин.
– Похоже, война, шеф, – отозвался Сардины, обнюхивая трупы.
– А мы можем обойти огонь?
– Слишком горячо, босс. Прости, но мы… а это, часом, не Персики?
Персики распростерлась на полу у самого огня, грязная по уши, и что-то бормотала про себя. Гуталин присел рядом. Персики открыла глаза и посмотрела на него затуманенным взглядом.