– А, Питательная, – обронил Гуталин, снова оборачиваясь к спусковому механизму капкана. – Совсем просто, говоришь? Рад слышать. Тогда покажи нам, как это делается.
– Эгм, когда я сказала «просто»… – залепетала Питательная. – Ну, то есть Врассоле объяснял мне, как это делается, на капкане-тренажере, так вот он сказал…
– Нечего скромничать, – оборвал ее Гуталин. Глаза его лукаво поблескивали. – Все уже подготовлено. А я просто понаблюдаю, идет? Влезай в подвеску и давай, обезвреживай!
– Но, но, но… теперь я припоминаю: когда Врассоле нам все растолковывал, мне было очень плохо видно, и, и, и…
– Я вот что скажу, – предложил Гуталин. – Капканом займусь я, идет?
Питательная облегченно выдохнула.
– А ты будешь диктовать мне, что делать, – добавил Гуталин.
– Эгм… – Судя по ее виду, Питательная была уже готова в спешном порядке вернуться в ряды Легкого Гадства.
– Вот и отлично, – похвалил Гуталин. Он аккуратно убрал зеркальце, вытащил из-за пояса металлический прут. И осторожно потыкал им в капкан. Металл звякнул о металл; Питательная содрогнулась. – Так, на чем я остановился? Ах да, вот у нас рычаг спуска, вот пружинка и вот фиксатор. Что я должен сделать теперь, мисс Питательная?
– Эээ… эгм… ээээ… – неуверенно забормотала крыска.
– Тут уже что-то поскрипывает, мисс Питательная, – сообщил Гуталин из недр капкана.
– Эээ… эгм… надо заклинить такую штуковину…
– Какую именно штуковину, мисс Питательная? Не торопитесь, подумайте хорошенько, упс, эта металлическая деталь уже вибрирует, но я никоим образом не хочу вас торопить…
– Надо заклинить, эгм, ну, штуковину, эгм, такую штуковину, эээ… – Питательная лихорадочно завращала глазами.
– Может быть, вот эту здоровенную ЗАЩЕЛКУ, тьфу ты, твою ж мать…
Питательная рухнула в обморок.
А Гуталин выскользнул из подвески и спрыгнул на капкан.
– Готово, – заверил он. – Я его намертво заблокировал, теперь уж не сработает. А ну-ка, ребята, оттащите его с дороги в сторонку. – Крыс вразвалку вернулся к взводу и бросил кусочек заплесневелого сыра на подрагивающее брюшко Питательной. – Видите ли, в работе с капканами важна предельная точность. Либо вы точны, либо вы мертвы. Второй мыши достается сыр. – Гуталин принюхался. – Что ж, если сюда забредет человек, он сразу поймет: теперь тут точно есть крысы…
Остальные практиканты засмеялись тем нервным, вымученным смехом, каким смеются, когда внимание учителя по счастью привлек кто-то другой, а не ты.
А Гуталин между тем развернул клочок бумаги. Он был крысой действия, и мысль о том, что целый мир можно свести к крохотным значкам, его немного тревожила. Но он понимал, насколько это полезно. Когда он рисовал в картинках план туннеля, бумага все помнила. Бумагу не сбивали с толку новые запахи. Другие крысы, если только они умели читать, видели в своих головах то же самое, что написавший повидал наяву.