Приближался рассвет, а две графы в длинном списке лиц, подлежащих аресту, так и оставались незаполненными. Полковник с трудом скрывал нервозность:
— Ротмистр, вы обеспечиваете наблюдение за вокзалом, все ли меры были приняты вами?
— Николай Сергеевич, — Щербович-Вечер еле сдерживал волнение, — поезда, следовавшие как в Петербург, так и в Москву, тщательно осматривались, все пассажиры, входившие в вагоны на станции Тверь, нашими людьми внимательно изучались. Никто по железной дороге улизнуть не мог.
Богом клялись городовые, что ни один подозрительный не проскользнул через московскую и петербургскую заставы, не ушел по трактам на Старицу, Тургиново, Волоколамск, Бежецк.
— Так где же они? — раздраженно спрашивал полковник.
Возвратилась группа, которая должна была арестовать Фому в доме Бородавкина. В кабинет вошел грузный, с толстыми щеками одетый в штатское мужчина лет сорока пяти. Уже по виноватому виду, склоненной голове, словно подготовленной к удару, все поняли: вестей добрых нет.
— Докладывай, Демидов, да поживей! — полковник нетерпеливо взял сигару.
— Упустили, ваше благородие. Выскользнул, как мыло из рук! — брякнул Демидов.
Уранов сощурил глаза и, еле сдерживая гнев, сквозь зубы процедил:
— Как же это случилось? Отвечайте!
— Петербургские филеры подвели, ваше благородие! Были неосторожны.
— При чем тут петербургские филеры? — злобно выкрикнул полковник. — У них своя задача, они нам не подчинены.
Демидов понемногу оправился от испуга.
— Всю ночь продежурили, а Фома ушел.
— Докладывайте по порядку!
— Глаз с дома не спускали. Заметили, в комнате погас свет. Мы насторожились. Видимо, вышел из дому. Мы согласно инструкции незаметно — за ним. Думали, он к Барышне, а он в казенку. Следим. Из казенки — домой. Снова лампу зажег. Мы ждем: авось и Барышня пожалует. Ждем час, другой. Нет. А свет в комнате горит. Замерзать стали. Рассвет уже забрезжил. Я говорю своим: пора брать. Стучим. Поднимаем хозяина. Заходим в комнату Фомы… — Демидов достал из кармана носовой платок, высморкался, посмотрел на Уранова.
— Что же дальше?
Демидов опустил голову:
— На столе лампа горит. Глядим под лавку, на печку, под кровать. Нет. Сени, чердак, двор обшарили. Нет его. Потом уж мы смекнули: он черным ходом — в огород, затем в соседний сад… В общем, удрал…
— Дубина ты, Демидов! — Уранов не стеснялся в выражениях. — Получаете жалованье унтер-офицера, а проку от вас, Демидов, меньше, чем от простого городового.
— Петербургские филеры помешали, — опять стал оправдываться Демидов.
— Чем же они вам помешали? — почти выкрикнул Уранов.