Однажды, ночью я проснулась и услышала, как мама плачет, тихо - тихо и тогда я решила, что сделаю все что бы мама снова стала улыбаться. Я всегда была дома, много разговаривала с мамой, рассказывала ей о своих школьных делах. Мы часто ходили в кино, в парк. Я, тащила ее на аттракционы, уговаривала покататься на американских горках и постепенно все стало меняться. Мама снова стала заботиться о своей внешности, устроилась на работу, хотя папа оставил нам достаточно денег, ее улыбка перестала быть грустной. А, однажды, я в первый раз увидела, как она хохочет во все горло. Ты, тоже это видел, мы, тогда, ехали домой из порта. Ты, вообще, очень хорошо на нее повлиял. На меня тоже... А, когда ты стал взрослым?
- Я, не помню, надеюсь, что сделал, что - то хорошее.
'Эх, Маша, поздно я стал взрослым, помнится четвертак уже разменял, когда у меня совесть проснулась, вот, уж, кто детей с усами не любит. Да, не и делал я, ничего хорошего поначалу, в первый раз, искалечил одного хама, прежде, чем меня сбили с ног его дружки, не повезло ему, не почуял мою совесть, ну а мне повезло, попинали без последствий, сами же и смылись и искалеченного с собой уволокли, ну а, я, спокойно пошел домой, с чистой совестью, так сказать. Зима была, полушубок был хоть и потертый, но плотный, повезло. Свою жертву, я принес гораздо позднее, да и не было там ничего героического'.
- Майки, пойдем потанцуем? - Маша явно повеселела.
Я прислушался к музыке, в принципе сойдет и такое, что - то, ритмичное, совершенно не понятно, о чем поет гундосый солист, но нам - то, что с него?
- Пойдем, попляшем - согласился я.
На быстрые танцы желающих было много, единого стиля не было, выделывались, кто во, что горазд, но, как - то вяло, без души. Настроившись на ритм, я, выдал народу, кое, что из конца восьмидесятых, эх было время, молодость уже ушла, а зрелость еще не пришла, водка была, еще, вполне, приемлемым продуктом и сил по пьянке было невпроворот, нужно было, только, выключить мозги, что бы не думать о том, что будет утром. Маша, первое время, смотрела на меня ошалевшими глазами, потом стала осторожно копировать мои движения на пониженной амплитуде, природная пластика и хорошая спортивная форма, делали свое дело, потом, она поймала кураж и вот мы вместе в едином ритме, прыгаем с невиданным здесь темпом. Окружающие танцоры передохли от зависти, выжили только зрители. Когда музыка кончилась я увидел в глазах Маши, явное сожаление.
- Не печалься Маша, это только разминка, сейчас лабухи еще, что нибудь сбацают.