– Мне бы хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался, – выпалила она и покраснела.
– Он еще не закончился. Не хочешь пропустить по стаканчику перед сном?
– М-м-м… Думаю, не стоит. Уже поздно, а нам завтра рано вставать. Ты летишь в Дубай на встречу с шейхом аль-Мансуром, а я в Лондон.
– Я понимаю, что уже три часа, как ты должна находиться в кровати, – сухо бросил Алекос. – Но не могла бы ты хоть раз нарушить свои правила?
– Ладно. – В ее голове вдруг зазвучало два голоса матери: один осуждал ее, а другой призывал прекратить прятаться от жизни. – Всего один стаканчик.
Алекос ослепительно улыбнулся и вывел ее из главной каюты, направляясь на верхнюю палубу. Видя нерешительность Сары, он добавил:
– В моей каюте есть шампанское.
Сара впервые оказалась в его апартаментах, и у нее перехватило дыхание от окружающего ее великолепия. Пока Алекос занимался напитками, она вышла через открытые раздвижные двери на его личную палубу и сделала глубокий вдох. С этой стороны яхты, повернутой в другую сторону от порта, можно было видеть только темное море и такое же небо, освещенное яркой луной и мириадами звезд.
Алекос подошел неслышно, но Сара почувствовала его присутствие и повернулась, чтобы взять бокал розового шампанского.
– «Кир Рояль» – мой любимый напиток.
– Я знаю, – не сводил с нее глаз Алекос. – Почему ты такая грустная?
Сара вздохнула:
– Шарлотта и Фредди много говорили о своем счастливом детстве и о том, как их родители любили друг друга. Жена Лайонела страдала рассеянным склерозом, и он преданно заботился о ней до самой ее смерти два месяца назад. – Она прикусила нижнюю губу. – Если Лайонел расскажет им, что я его дочь, все их радостные воспоминания будут омрачены тем фактом, что их отец изменил их матери. – Она поставила бокал на столик и, ухватившись за поручни, устремила взор в темную пустоту. – Боюсь, они возненавидят меня.
– Сара, не думаю, что кто-нибудь смог бы возненавидеть тебя, – возразил Алекос, добавив на греческом слово «моя».
Нежность в его голосе оказалась неожиданной для Сары, и ее сердце болезненно сжалось.
– Я не твоя Сара.
– Разве? – улыбнулся Алекос. Он взял ее за руки и повернул к себе. Сара задрожала, когда Алекос притянул ее податливое тело ближе к себе – так близко, что она могла слышать громкое биение его сердца. – Я хочу, чтобы ты была моей, и, мне кажется, ты хочешь того же самого, – прошептал Алекос, и Сара почувствовала, как он прикоснулся своими губами к ее волосам, глазам и кончику носа. А потом его рот оказался так близко от ее собственного, что она ощутила теплое дыхание на своих губах и больше не могла отрицать, что хотела Алекоса больше всего на свете.