— Спустя шесть месяцев после победы, мы перестали искать Нираниира. — сказал Алахир. — Я добился независимости Черного оплота у Анахейма и свернул деятельность по поиску вампира. Как показало время, это было верное решение — тело Нираниира обнаружили в Талых льдах спустя тридцать лет после битвы при Рофданхеме.
— Но если все вампиры были уничтожены, а Нираниир пал, то кто возродил нечисть? Уж не сам ли Акхинал? — Фаргон облокотился на стул.
— Это мы и пытаемся выяснить. — добавил Мартин и отхлебнул пенящийся эль.
— Странно… Но отец не посвящал меня так подробно в эту истории.
— Возможно, он хотел, чтобы жители Рофданхема постепенно забыли о том, что живут в замке, некогда принадлежавшем вампирам. — предположил Дромис.
— Что же… на сегодня достаточно. — Фаргон посмотрел в окно. Звезды одиноко мерцали в небе. — Мне нужно побыть одному.
Он встал из-за стола и спустившись по лестнице, зашагал к воротам замка. Во дворе стояла темная ночь. Стражники отворили перерожденному врата и тот вышел в открытое поле. Взору Фаргона открылся прелестный вид на Аринейское море. Он присел на траву и смотрел на то, как волны ласкают отражение луны.
Перерожденный думал о минувшем разговор. Он старался осознать то, что произошло с его жизнью. Фаргон думал о Фелиции, о смерти Свэна и Сарэна. Думал над тем, что ему делать дальше. Он упирался руками в землю, и смотрел на Аринейское море до тех пор, пока ночь не сменилась рассветом.
* * *
С первыми лучами солнца, Фаргон вернулся в замок. Легкий дым от костров забивался в ноздри. Неподалеку от боевой площадки, располагался сарай, а рядом стояла кузница. Фаргон увидел, как одинокий кузнец точит сталь. Это был великовозрастный дворф с лысиной и пышными, седыми усами. С его лица лился пот, однако старик был полон сил. Рядом с наковальней стояла чашка горячего напитка. Фаргон принюхался. — Какао. — подумал он. — В сарае запел петух, а через мгновение забили колокола. Солнечные лучи пробивались во внутренний двор замка. Фаргон слушал пение птиц. Народ начал оживленно выходить во двор. Сонные зеваки смотрели на Фаргона с недоверием: кто-то сразу уводил взгляд, кто-то восхищался им, а кто-то и вовсе чувствовал ненависть.
Ворота замка открылись и в Черный оплот вошел всадник на белом коне. На ребрах лошади свисали огромные мешки с провизией и несколько ножен от длинных мечей. На коне гордо возвышался человек с черной, густой бородой. На спине его лежал непривычно большой арбалет из черного дуба, покрытый все теми же «освещенными» рунами. Доспехи гостя были сделаны из светлых пород эбонита и покрыты стальными пластинами.