— Аллах да сохранит твои глаза, раджа, — завопил Гассан, недовольный. — Саад Ибн-Саид — собака и мошенник, которому за его грехи пора в ад. Если ты в его вонючей лавочке найдешь хоть один такой камень, как здесь, справедливейший из раджей, — хоть один такой рубин, величиной с голубиное сердце, хоть один такой топаз, такой опал, величиной с мою ладонь и из-за которого гурия пришла бы с неба на землю, если ты найдешь хоть один такой камень, то пусть мои дети и внуки выплюнут имя Магомета Бен-Гассана на посмешище женщин.
— Не болтай зря, друг мой Магомет, и лучше принеси-ка что-нибудь получше этого; или, клянусь головой, я повернусь и уйду, пойду к Саад Ибн-Саиду и осрамлю тебя таким образом на весь Эшнапур.
Магомет Бен-Гассан съежился и посмотрел на раджу. На его лице не заметно было ни малейшего гнева или недовольства. Его хитрые глаза смеялись.
— Купишь то, что я тебе покажу?
— Ты хочешь ставить мне условия?
— Я показываю только тому, кто покупает, солнце среди властелинов.
— А я покупаю только то, что увидел, драгоценность среди купцов.
— Я принесу тебе сокровища, которые приросли к моему сердцу, раджа, и с которыми я могу расстаться только с болью в сердце. Их божественное совершенство помрачит твой разум.
— Не рассчитывай на это, мой друг, — вскричал раджа. — Мне останется достаточно рассудка, чтобы быть настороже, потому что ты, великолепный, любишь призывать имя пророка всегда, когда тебе нужна его подмога при плутовстве.
Не было слышно ответа Гассана, хотя он оставил за собой дверь открытой. Только что он вступил в соседнюю комнату, как зазвонил колокол и этот звон съедал, заглушал все прочие звуки.
— Новая предосторожность со стороны старика, — прошептал раджа на ухо Брингеру. — В последнее время он сделался что-то уж очень осторожным.
Рамигани продолжал стоять с раскрытым ртом. Его глаза были одурманены больше, нежели ослеплены; он пил, упивался немой страстной игрой красок цветных камней.
— Если мне захочется когда-нибудь освободиться от этого человека, — заметил вполголоса раджа и по-азиатски улыбнулся, — то мне нужно будет только сказать ему: «возьми из сокровищницы Гассана то, что тебе нравиться»… И он никогда больше не вернется.
— А вы разве полагаете, что захотите когда-нибудь от него избавиться?
Раджа пожал плечами.
— Что знает сегодня о завтрашнем дне? — заметил он вяло.
Звон прекратился; Магомет вернулся обратно. Он нес в руке мешочек; закрыл за собою дверь и опять уселся на ковре. Лицо его было серьезно и благостно.
Он положил мешочек перед собой на ковер, поднял руки и произнёс: