Джо Фредерсен повернулся к первому секретарю.
— Как случилось, господин Геймердинг, — спросил он суховато, — что я снова получаю образчик этого таинственного плана от Грота, а не от вас?
Эрнст Геймердинг не отвечал. Он давно ожидал этого вопроса и все время знал, что не сможет ответить на него.
Джо Фредерсен стоял, облокотившись на письменный стол и упорно ждал ответа. Едва заметно он посмотрел на свои браслетные часы. Эрнст Геймердинг судорожно вздыхал.
— Я работаю 14 часов в сутки, — господин Фредерсен, — пролепетал он.
Джо Фредерсен слегка повел бровями и опустил взор.
— Для человека, занимающего такой пост, как вы, этого мало. Следовало бы работать ровно на десять часов, больше.
Он на минуту остановился, а затем продолжал;
— Это все, что вы мне можете сказать?
Геймердинг молчал.
— Благодарю вас, господин Геймердинг— спокойно сказал Джо Фредерсен. — Банку «Г» уже дано распоряжение выплатить вам жалованье. Всего доброго!
Эрнст Геймердинг стоял неподвижно. Он стоял не как человек, желающий оказать сопротивление, а как человек, ноги которого отказываются действовать. Его взгляд совсем погас, а губы были раскрыты словно ему хотелось кричать. Джо Фредерсен сделал слабый жест нетерпения. Геймердинг тяжеловесно повернулся и медленно зашагал к двери. Он прошел мимо сына Джо Фредерсена, не глядя на него. Бесшумно раскрыв дверь, он вышел из комнаты.
Джо Фредерсен повернулся с рассеянным выражением на лице. Казалось, он совершенно забыл о присутствии своего сына. Однако Фредер напомнил о себе.
— Отец, — начал он как-то особенно тихо, — разве было так необходимо уволить этого человека?
Джо Фредерсен посмотрел на сына долгим и внимательным взором, в котором чувствовалась и любовь, и подозрительность.
— Отчего ты спрашиваешь меня об этом, Фредер?
— А отчего ты мне не отвечаешь? Джо Фредерсен снова взглянул на сына: его не столько поразили самые слова Фредера, сколько странный тон его голоса.
— Мне он больше не нужен, Фредер, — мягко сказал он, наконец.
— Отчего, отец?
— Мне не нужны люди, теряющиеся, когда им что-нибудь говоришь.
— Может быть, он был болен, отец… Заметил ли ты выражение его лица? Может быть он испытал огорчение от человека, которого любит…
— Может быть. А может быть и просто не выспался после веселой ночи в «Иошиваре» или каком-нибудь другом притоне. Ты, Фредер, смотришь на вещи с совершенно неправильной точки зрения. Эрнст Геймердинг был моим первым секретарем. Он получал в 8 раз больший оклад, чем мои младшие секретари. Это обязывало его быть в 8 раз работоспособнее, чем они. Если он не исполнил этого естественного требования, то ему только остается уступить место более достойному. Не пройдет и двух недель, как мой пятый секретарь займет его место. Еще три недели — и четверо его помощников окажутся излишними. Таковы люди, которые мне нужны, Фредер.