– Благость Ахурамазды абсолютна! – продолжала гостья с торопливым восторгом. – Он величайший, он самый старый и самый юный, он знает прошлое и настоящее, он – воплощение справедливости и любви, он сотворил пространство мира… Он владыка мысли, который дает радость и умиротворение, он брат и отец человеку, поистине любящий отец, и мы не должны отвергать эту возможность, потому что только в Ахурамазде есть ключ ко спасению…
– Чем же Ахурамазда лучше еврейского Бога? – спросил я; меня забавлял этот разговор.
– Он послал людям своего сына Заратуштру! – воскликнула она. – И Заратуштра стал великим пророком, через которого мы все получили священное писание…
– Наш Бог тоже послал на землю пророка, – ответил я.
– И кто же он?
– Я.
Тахмина приоткрыла рот от удивления. Она не понимала, серьезно я говорю либо насмехаюсь над ней. Я взял свою корзину с рыбой, накрытой листьями, приобнял Тахмину и сказал:
– Давай продолжим этот разговор в доме, а заодно ты поешь рыбки, которую сын Божий наловил для тебя.
Гита и Тали велели служанкам принести для гостьи самых лучших угощений из их подвалов и даже бочонок терпкого хиосского вина, который проделал к нашему столу путь не менее долгий, чем тот, что проделала Тахмина, дабы увидеть меня.
С ней были слуги и дюжина могучих телохранителей, столь свирепых на вид, что, наверное, они могли бы без боя захватить какой-нибудь маленький город. Горе и смерть ждали разбойников, пожелавших ограбить караван Тахмины.
Ее маленькое войско поставило шатры в саду возле дома.
За трапезой Тахмина вновь начала рассказывать о своей вере, ученики задавали ей множество вопросов, а она терпеливо отвечала.
Филипп плохо понимал греческий язык, на котором я говорил с ней, и попросил меня узнать, есть ли у них там молельные дома. Я перевел.
– У нас множество прекрасных храмов, в которых день и ночь горит священный огонь, – ответила она.
– У нас тоже горит! – воскликнул Матфей. – Вы жертвы приносите? Режете ягнят и тельцов?
– Нет, мы против кровавых жертв.
– Наш учитель тоже это не одобряет, – сказал Матфей, поглаживая бороду. – Да, Йесус?..
– Тахмина, расскажи еще про Заратуштру, – попросил я.
– Во-первых, надо знать, что когда он родился, то не заплакал, а засмеялся. Его омыли коровьей мочой и завернули в овечью шкуру, его мозг пульсировал с такой силой, что поднесенная к голове рука отскакивала, – это предвещало его величайшую мудрость… Своим смехом он убил тысячи демонов, а когда вырос, получил откровение от солнцеликого Ахурамазды… Если бы ты поехал со мной, Йесус, то мог бы прочитать это откровение, оно хранится в храме Пылающей Собаки в городе Мумбе. Ты мог бы стать одним из наших великих жрецов, я вижу отсвет божественного пламени у тебя на лице…