Мы занимались этим минут десять, наконец Маша оторвалась от меня.
— Это почти секс! — громко сказала она, на нас стали оглядываться, понизив голос Маша добавила — Теперь я понимаю, почему нельзя так целоваться на улице и, склонившись к моему уху, прошептала — у меня трусики промокли.
— Значит надо идти домой — сказал я.
— Ну да, — сказала Маша — мы же хотели изучить твой дом.
Потом мы попили сок из одного стакана, вышли из кафе и пошли на остановку автобуса.
— Майки… Я поняла одну простую вещь — сказала Маша — французский поцелуй не нужен, если нет человека, которому ты можешь довериться.
Дом Гордонов, теперь и мой дом, был одноэтажным, но казался огромным, по российским меркам, конечно. Сложенный из красного кирпича, он имел крышу крытую коричневой черепицей. Когда-то он, наверное, выглядел нарядным, но цвета потускнели от времени, и теперь он смотрелся мрачновато. Дом не потерял своей прочности, я понял это, когда, после третьего ключа, мне удалось открыть дверь и стало доступна взгляду толщина стены. "Четыре кирпича, не меньше" — прикинул я. Мы с Машей попали в большую прихожую, потом, миновав большой арочный проем, оказались в еще большем холле. Солнце ярко освещало холл через два огромных окна, выходящих на дорогу. В холле имелось еще два больших арочных прохода, один из них вел на кухню, которая своими размерами превышала мою комнату в российской квартире, где я доживал свою предыдущую жизнь. Другой проход выходил в Г-образный коридор, вдоль которого располагались жилые комнаты. Заглядывая во все двери по очереди, мы обнаружили спальню родителей, огромный зал с внушительным ящиком телевизора — гостевую комнату, как ее назвала Маша, спальню, имевшую нежилой вид, совмещенный санузел и, наконец, комнату моего предшественника. Я застыл на пороге, разглядывая грудастых теток на постерах. "Ну и вкусы у него были, — удивился я — он что, специально выбирал теток, у которых сиська в ведро не лезет?" Маша хотела протиснуться мимо меня, но я растопырил локти.
— Тебе сюда нельзя, тебе же еще шестнадцати нет!
Маша просочилась понизу и замерла разглядывая модельный ряд.
— Ну и вкусы у тебя — сказала Маша бросив на меня лукавый взгляд.
— Были, — поправил я ее — теперь мне нравятся высокие стройные блондинки с зелеными глазами.
— Не дай бог, если к тебе вернется память — Маша передернула плечами.
— Не вернется, ты же знаешь.
— Давай я их сниму и сожгу — в глазах Маши загорелись инквизиторские огоньки.
— Сам справлюсь, а тебе разве не надо в ванную?
— Ах, да, — встрепенулась Маша — я быстро!