– Я попросил Хёрста прислать протокол следствия по делу Уайта. Там вроде имеется фотография Джеймса Стивенса. – Пожилой криминолог задумчиво посмотрел на нераспечатанную посылку. – Вот, доставили сегодня утром, перед тем как я вам позвонил. Предоставляю вам честь ее вскрыть.
С бешено колотящимся сердцем я выхватил сверток из рук Твиста и, разорвав упаковочную бумагу, распахнул тоненькую папку. И, заглянув в нее, не смог удержаться от торжествующего крика:
– Это действительно я! Поверить не могу! Посмотрите, доктор, лицо и вправду мое, только на несколько лет моложе. Значит, я и вправду Джеймс Стивенс. Потрясающе!
Я вытащил бумажник и извлек оттуда маленькую фотографию.
– Вот, здесь мне тридцать лет. Сравните, сравните! Никаких сомнений – я даже почти не изменился.
– Да, лица одинаковые, – согласился доктор Твист.
Пока он крутил в руках фотографии, я сообщил:
– Просто представьте: мне тут пришла мысль, что Джимми Лессинг вполне мог… Вы ведь знаете Лессинга? Сценарист, который стал… ну, мы с ним сотрудничаем, так сказать. Он подкидывает идеи для моих романов. Помнится, я еще удивлялся, не была ли вся эта история его задумкой. Сам Джимми приехал из Америки. Так вот, я грешным делом решил, что он мог бы оказаться… ну, не Джеймсом Стивенсом, а, скажем, Генри Уайтом. Ведь в этом случае Джимми тоже знал бы мой сюжет. Три дня назад я застал его читающим ваш эпилог. А потом он неожиданно исчез. Кажется, даже уехал из страны.
Доктор Твист словно меня не слышал. Голос его звучал отстраненно:
– У вас довольно необычный стиль. Автор, в смысле, рассказчик – Джеймс Стивенс – будто все время что-то скрывает. Его характер вообще довольно трудно понять. Эдакий вежливый, но мрачный молодой человек. Он никогда не демонстрирует свои вкусы в открытую. Единственное чувство, которое остается на виду, – явное женоненавистничество. Все дамы в его повествовании – либо беспросветно глупые, либо чересчур властные, либо робкие мышки, либо хитрые и злые мегеры. За одним исключением – миссис Уайт. Она предстает перед читателем во всей доброте и великодушии.
Раздраженный этим замечанием, я повысил голос:
– Вы не слушаете меня. Джимми Лессинг внезапно уехал из Англии, и я подумал, будто он – Генри Уайт. Конечно, звучит по-идиотски, ведь Генри Уайт утонул в Темзе.
– Такова официальная версия, – ткнул пальцем в папку Твист. Его голос неуловимым образом переменился. – Но тело не нашли, хотя обычный человек нипочем бы не выжил в той ледяной воде.
– Это уже неважно, – вздохнул я. – Черт, не могу окончательно свыкнуться с мыслью, что я – Джеймс Стивенс. Вы только представьте себе, двадцать с лишним лет… Твист, вам плохо?